Аномальная зона

Косицин сдержал свое слово, позвонил в администрацию Боровска и даже, по его словам, заручился обещанием местных властей оказывать спасателям всемерную помощь. На деле, однако, все оказалось не так гладко. Грачев был принят заместителем мэра, Валентином Ивановичем Токалиным, решительного вида человеком, с борцовским ежиком на голове. Он был очень любезен, деловит, выслушал Грачева очень внимательно, но с удивительной ловкостью уклонился от каких-либо обещаний. Предложение выделить для поисков вертолет вызвало у него сочувственную улыбку. Вертолет можно было попросить лишь в воинской части, но оказалось, что между городским начальством и военными существовали какие-то непонятные трения, из-за которых любое сотрудничество на данный момент исключалось. Поднимать широкие массы для прочесывания леса Токалин не считал целесообразным и вообще посоветовал Грачеву не горячиться.

– Сами же говорите, что у нас нет никаких конкретных данных о том, что эти люди попали в чрезвычайную ситуацию, – убеждал он. – Все это только чьи-то предположения, верно? Охотно верю, что в Москве кто-то так беспокоится о судьбе известного ученого, что старается забежать вперед паровоза. Наверху могут себе это позволить. Они считают, что наши ресурсы безграничны. Мы же должны проявлять мудрость и не пороть горячку. Кто знает, может быть, эти исследователи просто не хотят себя афишировать? Знаете, сейчас даже в этих кругах сплошные коммерческие тайны. Но даю вам честное слово – как только появятся веские доказательства, я лично выйду на поиски!

Грачев сразу понял, что ничего в этом кабинете не добьется. Он уже знал, что вся администрация готовится к празднованию Дня города, и никакие вопросы, помимо праздничных, никого не волнуют. Он и сам понимал шаткость своих претензий. В его активе были лишь приказ Косицина, беспокойство Кузовкова да собачий лай во дворе браконьера Тарасова – маловато, чтобы бить тревогу. Однако сам он эту тревогу чувствовал, а поэтому отступать не собирался.

Ему все-таки удалось кое-чего добиться. Токалин при нем созвонился с начальником местного УВД и договорился, что тот организует Грачеву встречу с участковым того района, где проживал Тарасов. Без помощи милиции говорить с женой Тарасова было абсолютно бесполезно. Токалин объяснил Грачеву, где тот может найти участкового, и они попрощались, причем Токалин жал ему руку с видимым облегчением, как человек, сбросивший с плеч тяжкий груз.

Грачев, раздосадованный и сердитый, поехал на поиски участкового. Он вполне допускал, что по указанному адресу он ничего не найдет, кроме наглухо запертой двери, но, к его удивлению, участковый оказался на месте. Он сидел в опорном пункте, отмахиваясь от мух, и терпеливо дожидался Грачева – милиция в Боровске была дисциплинированная.

Участковый оказался примерно одного возраста с Грачевым. Симпатичный высокий парень спортивного телосложения, с прямым открытым взглядом, он сразу располагал к себе. Знакомясь с Грачевым, он крепко пожал ему руку и назвался:

– Старший лейтенант Федор Конюхов, – весело блеснув глазами, сказал он. – Ага, как тот знаменитый путешественник. Но в отличие от него никуда из Боровска не выбирался. Только когда в армии служил, а потом в школе милиции. У вас какие-то проблемы?

Грачев объяснил ему, в чем дело. Конюхов понимающе кивнул и решительно натянул на голову фуражку.

– Этого кадра, Тарасова, знаю отлично, – сказал он. – Нигде не работает мужик, живет браконьерством да частным извозом. Собственно, это меня напрямую не касается, но Тарасов – мужик занозистый и частенько конфликтует с соседями. Два раза мы его привлекали к административной ответственности, но с него как с гуся вода. Вы правильно ко мне пришли – с вами он ни за что разговаривать не станет. Еще, чего доброго, в драку кинется.

Пока добирались до жилища Тарасова, обсудили вопрос о московской экспедиции.

– У нас частенько в газетах пишут про эту Черную Топь, – сказал Конюхов. – Очень популярная тема. Сам я там, по правде говоря, ни разу не был, но считаю, что на девяносто процентов все эти чудеса – бабьи сказки. Сейчас это модно – морочить людям голову. Призраки, летающие тарелки, ворожеи всякие... Лично я за всю жизнь ни одной летающей тарелки не видел. Разве что когда моя половина разойдется – тогда иногда, бывает, летают, – с усмешкой закончил он.

– Однако у вас в городе хватает людей, которые считают Черную Топь необыкновенным местом, – сказал Грачев. – И даже в Москве, как видите, заинтересовались.

– Хотите знать мое мнение? Москвичи за так и пальцем шевелить не станут. Раз заинтересовались, значит, рассчитывают хороший куш сорвать. Каким образом? Это уж вы у них спросите, когда встретитесь. Я деньги делать не умею, а то бы давно виллу себе на Канарах купил, – опять засмеялся Конюхов.

Они остановились возле ворот Тарасова. Участковый одернул мундир, сделал строгое лицо и решительно забарабанил в ворота. Грачев услышал знакомый, на два голоса лай, а потом снова женский голос, одергивающий собак.

Им открыла все та же рано постаревшая женщина с непроницаемым лицом. Пускать во двор она никого не собиралась, но Конюхов совершенно невозмутимо оттеснил ее от ворот и вошел. Грачев быстро проскочил за ним, и тут же навстречу им помчались два свирепых пса с оскаленными клыками. Грачев только успел подумать, что надо было захватить с собой Величко, специалиста по собачьим душам, как старлей, наставив на псов указательный палец, строго сказал хозяйке:

– Собачек-то придержите!

Это нехитрое действие произвело поистине волшебный эффект. Псы вдруг остановились в растерянности, переглянулись и сконфуженно замахали хвостами, отворачиваясь от укоризненного взгляда человека в форме.

– Вы собачьей магией владеете, что ли? – пробормотал Грачев, который, честно говоря, порядком струхнул.

– Тут магия простая, – внушительно сказал участковый. – Представителя власти кусать не положено – такое деяние может расцениваться как правонарушение уголовное, со всеми вытекающими отсюда последствиями.