Казино «Бон Шанс»

— Ладно, сейчас буду! Никуда не отходи, ничего не лапай! Понял? Никому больше не трезвонь!

Телохранитель положил трубку, закурил очередную сигарету и вытер скомканным носовым платком мокрые от пота ладони…

Пак примчался на удивление быстро. С ним приехали двое подручных — они ловко обезоружили Серегу и цепко прихватили его за локти, развернув лицом к бледному Корейцу. Неизвестно, что последовало бы дальше, но в этот момент появился Снегирев. Он вошел в гостиную, нервно приглаживая ладошкой поредевшие на темени волосы, и буднично спросил:

— Где он?

Клариков повел на кухню. Он уже понял: Пак по дороге заехал за Александром Александровичем, а тот, верный своим привычкам, не сел в одну машину с Корейцем, а отправился следом на собственной. Сейчас рассудительный и осторожный Снегирев представлялся не на шутку перепуганному телохранителю чем-то вроде спасательного круга.

Войдя на кухню, остановились на пороге, не решаясь приблизиться к лежавшему у холодильника телу.

— Как это произошло? — Снегирев обернулся к Кларикову. — Время помнишь?

— Примерно, — чуть заикаясь от волнения и страха, ответил Сергей. — Он ночью встал, пошел на кухню за «Смектой».

— Свет зажигали? — перебил Пак.

— При современной технике это совершенно не обязательно, — скупо усмехнулся Александр Александрович. — Продолжай!

— Ну, шеф только открыл холодильник, — уныло бубнил телохранитель, — как тут хлопнуло в окно и он повалился. Сразу было видно, что все. А свет не зажигали. Я потом тут же позвонил.

Снегирев на цыпочках подошел к окну и, приоткрыв светонепроницаемую штору, поглядел на дырочку, оставленную пулей. Сокрушенно покачав головой, он бросил через плечо:

— Автомат! Наверняка, работали с лазерным прицелом и прибором ночного видения. Ты понимаешь, что это значит, Леня?

— Ментам придется сообщить, — хмуро ответил Пак.

— Это точно, — прикрякнул Снегирев. — Без них тут теперь не обойдется. Пошли в гостиную, здесь нам делать нечего.

В коридорчике Кореец чуть придержал Снегирева за локоть и шепнул:

— Телохранителя надо бы изолировать, а потом с ним по-свойски…

— Ни-ни, — отстранился советник. — Что ты, Ленечка? Он для ментов теперь главный свидетель! С его головы и волосок не должен упасть, пока дело не закроют.

Тем не менее, когда они вошли в гостиную, Кларикова там не оказалось, как и подручных Пака.

— В другой комнате посидят, — мрачно сообщил Кореец. — Что теперь будет, скажи? Ты у нас умный.

«Король умер, да здравствует король? — мысленно усмехнулся Александр Александрович. — Все правильно, нетерпеливый Леонид желает иметь полную ясность и расставить оставшиеся фигуры по своим местам. Надо ли вступать с ним в борьбу?»

— Не стоит иронизировать, — мягко ответил он Паку. — Теперь ты, Леонид, у нас голова, а я твой советник.

И с удовлетворением отметил, как расслабились напрягшиеся крепкие плечи Корейца — тот явно ожидал тяжбы за опустевший трон, а добровольное желание Снегирева остаться на тех же позициях его устраивало как нельзя лучше: меньше хлопот да и подыскать такого же нового советника вряд ли удастся.

— Прихватили слухача? — усаживаясь в кресло, поинтересовался Александр Александрович.

— Одного, — мрачно ответил Пак.

— Одного? — удивленно поднял брови Снегирев. — Он сказал что-нибудь любопытное?

— Слабый оказался, сволочь! Сдох, — Кореец зло сплюнул на ковер. — Пришлось организовать автокатастрофу на «пьяном шоссе». Машина вдребезги и сгорела. Гаишники, наверное, уже давно там суетятся. А второй ушел, гад. Видно, они успели перебросить во вторую машину аппаратуру, а мои олухи его упустили. Уж больно хитро вилял, а потом как в воду канул.

— Понятно, — протянул Александр Александрович. — Теперь придется думать о похоронах. Тягостное мероприятие.

— Война начинается, — по своей обычной привычке расхаживая по гостиной, бросил Пак. — Большая война с группировкой Чумы.

Снегирев саркастически усмехнулся: убийство Малахова — это еще не война, как бы там не думал Кореец! Скорее, это открытая демонстрация силы в ответ на отказ, теперь уже покойного Бориса Владимировича, следовать древнему завету делиться с ближним. Господь велел делиться, и желающие получить доступ к доходам казино прямо сказали об этом Адвокату. Но тот не внял, за что и схлопотал пулю в затылок, когда искал в холодильнике лекарство от больного кишечника, печени или желудка. Теперь уже не важно, что и почему у него болело: при такой жизни, которую долгие годы вел Малахов, заработаешь тысячи разных неизлечимых болезней.

Если продолжать вести себя так же, как он, — упорно не желая прислушиваться к «просьбам» и тупо упрямиться, — следующими жертвами могут стать Пак или сам Снегирев, чего Александру Александровичу крайне не хотелось. Он предпочитал иные методы решения спорных вопросов и всегда старался найти пусть хилый, но компромиссный путь призрачной «дружбы» без стрельбы по живым мишеням. Однако нужно отметить: противник нанял или имеет в своих рядах высококлассного киллера, снабженного прекрасной техникой — Малахова шлепнули в темноте, через усиленные стекла, светонепроницаемые шторы и импортные жалюзи, якобы тоже гарантировавшие безопасность. Да, там они, может, и гарантируют. Там, но не в России!

— Я сам прибью проклятого Чуму-Молотова и его дружка Молибогу вместе с их подручными! — в ярости выкрикнул Пак и крепко стукнул кулаком по стене.

«Может, — поглядев на него, понял Снегирев. — Вполне может!»

— Я бы не стал торопиться, Леня, — как можно мягче сказал он, стараясь погасить импульсивную вспышку злобы Корейца.

— Да? — обернулся к нему Пак. — Ты решил подождать, пока шлепнут меня, и спокойненько прибрать все к рукам? А если первым пристрелят тебя? Неужели мы капитулируем и пустим их в казино?

— Ни то, ни другое, ни третье, — Снегирев закурил и выпустил струю дыма в потолок. — Полагаю, нам просто дали понять, что не намерены шутить. Кстати, покойный шеф, со своими устаревшими взглядами и упорным цеплянием за древние воровские традиции, стал приличным тормозом в развитии некоторых деловых отношений. Поэтому, может быть, кое-что и к лучшему?

Кореец поглядел на него с нескрываемым любопытством — Александр Александрович уже не раз поражал его откровенным цинизмом и неожиданными поворотами мыслей, приводившими к неординарным, но неизбежно выигрышным решениям. Даже покойный Адвокат, пусть скрепя сердце, но все же делал так, как советовал Снегирев. И не оставался в накладе.

— Надо выходить на Молибогу, — продолжал советник. — Он «мозг» группы Молотова и, во всяком случае, значительно умнее своего хозяина. Можно попробовать найти с ним общий язык.

— Ну да, — криво усмехнулся Пак, — ты из одной конторы, а он служил в другой? На этом и столкуетесь?

— Не исключено, — спокойно ответил Александр Александрович. — По крайней мере, как ты изволил выразиться, «контора» прививает определенный склад мышления и учит поменьше размахивать томагавками на тропе войны.

Кореец молча прошелся из угла в угол, обдумывая сказанное советником, потом глухо бросил:

— Адвокат и их слухач — не равнозначные фигуры! Нас могут не понять!

— В любом случае не стоит допускать открытой войны! Пока сделаем вид, что мы ни о чем не догадываемся и, словно тупые деревенские парни, ничего не поняли. А тем временем подроемся под Молибогу!

— Успеем ли до нового выстрела? — скривился Леонид, снимая трубку телефона.

— Надо успеть! — жестко сказал Снегирев. — Ты кому звонишь, в милицию?

— Нет, — откликнулся Пак, набирая номер. — Туда еще успеется. Надо предупредить Генкина, чтобы распорядился насчет похорон и поминок… Алло, Арнольд Григорьевич? Прости, что так рано, но случилось несчастье: погиб Борис Владимирович…

Наблюдая за ним, Александр Александрович прикидывал — удастся ли еще поладить с Корейцем, как он умудрялся ладить с недоверчивым и скрытным Адвокатом, зачастую старавшимся вести за спиной советника, да и не только его, свою игру в криминальных кругах? Леонид — человек иного склада, но у него нет того опыта и чутья травленого волка, какими обладал Борис Владимирович. А это иногда так много значит в жизни!