Разгром в Сент-Луисе

Начальник полиции покачал головой и посмотрел на Постума:

— Том?

— Я ввел «винные погреба» в компьютер для поиска в базе данных, — ответил Постум, — но пока ничего похожего на этот файл не обнаружено. Думаю...

Лейтенанта прервали ожившие динамики аппаратуры связи.

— База, говорит ТК-1. Мы въехали в облако густого дыма. Источник непонятен, но, кажется, те взрывы к нему отношения не имеют.

Командир полицейского спецназа снова повернулся к пульту, чтобы ответить на вызов.

— ТК-1, поясните.

— Мы... я так понимаю: нам поставили дымовую завесу. Видимость почти нулевая.

Начальник полиции коротко выругался. Постум подтянул к себе стул и сел на него верхом.

— Доложите обстановку, ТК-1.

— Мы продвигаемся с максимально возможной скоростью — нас обгонит любой пешеход. А видимость все ухудшается.

— ТК-4, ТК-4, вас вызывает База!

— Здесь ТК-4.

— Обстановка?

— Приближаемся к «Альфа-3».

— ТК-4, вы получаете полномочия на крайние меры, ТК-5, обеспечьте максимальную поддержку. Подтвердите прием.

— ТК-4, прием подтверждаю.

— ТК-5, прием подтверждаю.

Командир спецназа повернулся к начальнику полиции Сент-Луиса с кривой ухмылкой на лице.

— Ловкий ублюдок, — проворчал он.

— Что ж, если наши люди ничего не видят, значит и мафиози видят не больше нашего, — философски заметил начальник полиции.

— Может быть, и так, — с сомнением в голосе проговорил Постум.

— Что значит, может быть?

— Я только имею в виду...

— База, говорит ТК-4 — мы тоже вошли в зону дымовой завесы. Видимость — не более трех метров.

— Чтоб его черти взяли! — взревел командир спецгруппы и яростно нажал кнопку селектора каналов связи. — ТК-3, доложите обстановку.

— ТК-3, вас понял. Нахожусь на полпути между зонами «Альфа» и «Бостон». Только что я тоже вошел в плотную дымовую завесу.

— Ну так поцелуйте меня в задницу! — завопил спецназовец.

— Возьмите себя в руки, — одернул командира спецгруппы начальник полиции и взял у него из рук микрофон. — Внимание, говорит База «сектора-4»! Всем подразделениям даются полномочия на крайние меры. Объект подлежит безоговорочному уничтожению. Огонь открывать без предупреждения...

Постум вскочил со стула и прервал его:

— Они вас не слышат, Ларри!

— Что?!

— Черт побери, поглядите на модуляторы!

Капитан уставился на мониторы, потом, чертыхаясь, ударил кулаком по кнопке звукового контроля.

Из всех динамиков полилась оглушительная какофония всевозможных звуков: визг, завывания, скрежет...

— Да что же это такое? — растерянно спросил капитан.

— Нас попросту глушат.

— Нас... что?

— Кто-то забивает помехами наши каналы!

Поступило донесение от командира другого сектора:

— Нас тоже глушат.

— Переключитесь на запасные частоты, — предложил Постум.

— Без толку, — доложил один из дежурных связистов. — Как он это делает? Каким образом можно забить сразу весь диапазон частот?

— Для этого нужно быть Боланом, — мрачно ответил Постум с оттенком восхищения в голосе.

Начальник полиции впервые за все это время начал нервничать.

— Черт бы его побрал! Что у него за аппаратура?!

Лейтенант Постум поймал себя на том, что на его лице блуждала идиотская улыбка.

— Понятия не имею, сэр, — сказал он командиру. — Нет ни малейшего представления.

И это было чистой правдой, как и тот факт, что лейтенанта Постума данная проблема ничуть не волновала.

Боевой фургон мчался сквозь дымовую завесу, ведомый с помощью системы инфракрасного видения с лазерной подпиткой. Для Розарио Бланканалеса эти слова звучали как китайская грамота. Политик сидел по правую руку от Болана и с благоговейным почтением взирал на маленький экран, светящийся на панели управления.

Шварц дублировал Мака, работая с центральным пультом управления в боевом отсеке, хотя это было излишне — Болан сам прекрасно справлялся со всей электроникой.

Бланканалес признался:

— У меня аж голова кружится. Впечатление такое, будто играешь в автогонки на компьютере: тебе показывают только маленький участок дороги впереди, а из-за поворота каждую секунду может выскочить что-то неожиданное. С какой скоростью мы едем, Мак?

— Миль двадцать в час, — ответил Болан.

— Боже!

— Главное, чтобы сетка на экране совмещалась с картинкой, ну и тормоза чтоб были в порядке.

— Слушай, Мак, я такого дыма отродясь не видал. Что это такое?

— Тяжелый газ, — рассеянно ответил Болан, чье внимание было приковано к навигационным приборам. — У него коэффициент рассеяния примерно миллион к одному. Он очень быстро достигает такого состояния, становится инертным и тяжелым и просто стоит на месте. Конечно, в сильный ветер он не так эффективен.

— Впечатляет, весьма впечатляет, — протянул Политик.

— Как там Джулио?

— Вдыхает кислород и сыплет проклятия. Если бы слова сразу превращались в дела, то Чилья к настоящему времени был бы уже распят, четвертован, поджарен, подвешен на крюк для освежеванных туш и, в конечном итоге, подан к столу «Коммиссионе» в качестве легкой закуски. Когда я от него уходил, он уже взялся за Оджи Маринелло в качестве главного блюда.

Болан испустил смешок.

— Семьдесят пять старичку, — прокомментировал он.

— Это точно. Лично я... э-э... глянь! Там что — просвет?

— Так оно и есть, — ответил Мак. — Вот теперь готовься к худшему. Дым, защитничек наш, закончился. Теперь придется полагаться только на самих себя.

— Гм... ну да! А вот и шоссе! Что у него за номер, 1-70?

— Хорошо бы так, — угрюмо заметил Болан, добавляя газу.

Они ехали по дороге, параллельной федеральному шоссе.

— Гаджет! — крикнул Мак в дверь, ведущую в боевой отсек. — Доложи обстановку.

— Вроде все чисто, сержант.

— Ладно, тогда едем домой, — решил Болан.

Он вывел фургон на шоссе.

Бланканалес раскурил две сигареты и передал одну Болану. Тот принял ее с благодарной улыбкой и признался:

— А ведь еле-еле проскочили.

— А по мне так нормально, — сказал Шварц, просовывая голову в отделение водителя. — Слушай, старик, где ты раздобыл все эти шикарные железки? В жизни таких живьем не видел. В комплекте радиоаппаратуры у тебя там имеется сатурационно-пульсирующий УКВ-микшер с линией двойного контроля и выходом на широкополосный сканер-демодулятор. Тебе об этом известно?

Болан подмигнул Бланканалесу и сказал:

— Да? Стало быть, это он и есть? Ну, кто бы мог подумать?!

— Ты уж поверь мне, — серьезно ответил Шварц. — Я еще сам не вполне во всем разобрался, но будь спокоен, обязательно выясню, что там к чему... Возможно ... э-э... минутку... Значит так... ты подключаешь эти чертовы сканеры к... ну, сам знаешь, к широкополосному тюнеру, связанному со спектральным анализатором частот... Слушай, Политик, ты чего лыбишься?

— Просто пытаюсь перевести твою галиматью на язык Шекспира, понятный всем и мне в частности, — ответил Бланканалес, подмигнув Маку. — Думаю, я все понял — это все равно, что заниматься сексом.

— А я вот что-то не улавливаю в твоих аналогиях смысла, — серьезно произнес Шварц.

— Все очень просто. Берешь универсально-андрогинное соединение и посредством возвратно-поступательного движения поршня индуцируешь сдублированный оргазм.

— Это звучит как-то двусмысленно, — кисло прокомментировал Шварц, на лице которого застыло странное выражение — то ли он собрался нахмуриться, то ли засмеяться. — Я вам пытаюсь объяснить концепцию глушения с помощью модуляции частот, а вы...

— Сгинь, проклятый! — не выдержал Бланканалес.

— У тебя отсутствует чувство гармонии, Политик, — горестно заметил Гаджет.

— Робот! Ты посмотри, в кого превратился, компьютер сраный! Со свихнувшимися цепями и дурацкими транзисторами! За всю свою жизнь не видывал такого монументального придурка! Гаджет и его распроклятые контакты!