Зловещий аромат нефти

– Готово! – сказал в трубку Ибрагим. Он смотрел на экран ноутбука, где высвечивались картинка КПП и периметр лагеря.

Тишина. Куча лежащих, как будто спящих под открытым небом, людей. Вот только позы у них были совсем уж несуразные.

Глава 17

– Кам он, кам он! Давай, давай! (Пошел, пошел!)

Сержант-пограничник чуть ли не колол штык-ножом Мишеля, пытаясь загнать Легионера в коморку на КПП. Пограничник громко кричал и ругался на ломаном английском, при этом краснел и пыхтел, как паровоз.

– Эй, парень, полегче! – тоже на английском отвечал Мишель.

Три остальных пограничника не знали английского, поэтому угрожающе махали «калашниковыми», один даже выпустил короткую очередь в небо.

– Ребята, бойз! Подождите, вашу душу... Там, в машине, моя сестра... Да убери ты свою пушку – Мишель смотрел в сторону Кувейта...

На звук выстрелов из КПП выскочил лейтенант и что-то закричал по-арабски на своих подчиненных. Те стали махать «калашниковыми» с меньшей амплитудой, поосторожнее.

– Кам ин, плиз! – лейтенант настоятельно пригласил зайти его в свою каморку.

– Извини, друг! Там! Сестру мою... девушку украли ... увезли! Там... – сбивчиво по-английски разъяснял Мишель и указывал в сторону Кувейта.

– Ноу, ноу, ноу! Кам ин, плиз! – настаивал иракский лейтенант-пограничник.

«Мерседес» на кувейтском шоссе превратился в слабозаметную точку и окончательно скрылся из вида.

– Бл... фак! – вырвалось у легионера.

На секунду у Мишеля возникло желание разбросать эту свору иракцев, вскочить в джип и броситься вдогонку за скрывшимися бандитами.

– Плиз! – дрожа от негодования и злости, в третий раз повторил иракский лейтенант.

– Окей, окей, гуд! Иду, иду! – взял себя в руки Мазур. – Показывай, куда тут идти.

Мишеля привели в небольшую комнату, посреди которой стоял обшарпанный стол с массивным дисковым телефоном. Три колченогих стула торчали в разных частях комнаты. На тумбочке в углу допотопный электрочайник соседствовал с кофеваркой «Philips» последнего поколения. На стене висела физическая карта Ирака и огромных размеров флаг этой страны. На узком подоконнике, свесив передний край, трещал черно-белый переносной телевизор «Санье». Он без устали мигал полосами, словно внутри его полоскали тельняшку. С большим трудом можно было разобрать, что по нему передавали очередной выпуск новостей на арабском. Показывали поврежденное здание компании «Эйша Петролеум».

– Присаживайтесь, пожалуйста, – предложил лейтенант Мишелю. Лейтенант – на этот момент здесь самый главный начальник – занял свое место за столом. – Чай, кофе желаете? – вежливо предложил он.

Лейтенант понимал, что перед ним представитель одного из европейских государств, только никак не мог разобраться в его военной форме. Конечно, он испытывал некоторую неприязнь к американцам и к европейцам, но все-таки осознавал, что они сейчас являются хозяевами положения в его стране.

– Мне некогда тут с вами рассиживаться, – резко ответил Мишель.

– Успокойтесь, прошу вас. Кто вы и откуда?

– Французский Иностранный Легион. Адъютант Мишель Мазур.

– Француз? – изумился лейтенант. – Откуда здесь французы? Они же не участвуют в коалиции.

Для лейтенанта это была необычная информация, он даже не стал просить Легионера сдать на хранение оружие. Ведь от того не исходило никакой угрозы. Кто его знает, чего этим французам надо.

– У нас отдельная миссия, – объяснил Мишель, – охрана французско-российских объектов.

– Кто может это засвидетельствовать и за вас поручиться? – продолжал расспросы иракский пограничник. – Нам необходимо, чтобы вашу личность, ваш статус в Ираке и правомерность нахождения вблизи границы подтвердил командир вашего подразделения.

– Простите, но я и являюсь здесь, в этом районе Ирака, командиром вверенного мне подразделения, – попытался объяснить Мишель. – Если вы мне не доверяете, мои слова может подтвердить мой капрал.

– Прошу прощения, но капрал – это ваш подчиненный, а нам нужен ваш начальник.

– Повторяю. Здесь, в Ираке, у меня нет начальников. Только в Париже.

– Ну конечно, – покрутил ус лейтенант, – в Париж, конечно, я звонить не стану. Хорошо. В таком случае мне необходимо связаться с Багдадом.

Он снял тяжелую трубку допотопного телефона, набрал на диске номер. Диск страшно трещал.

– Алло, алло! Алло! Вы меня слышите? Вы меня слышите? Эй! – он со злостью бросил трубку, так что телефон подпрыгнул. – Нет связи. Надо подождать.

– Может, воспользуетесь моим мобильником? – предложил Мишель.

– Нет, спасибо. Все равно связи не будет.

– Как это? У меня телефон надежный, – заверил Мазур.

– Дело не в этом... – замялся лейтенант. – Просто у моего начальства послеобеденное заседание... э-э... я хотел сказать... послеобеденное совещание... – Пограничник явно подбирал слова, чтобы описать причину странного отсутствия связи.

– Черт побери! – громко выругался Мишель. – Торчать тут пока они там дрыхнут?!

– Простите, но пока я не могу вас отпустить, – официально-деловым тоном произнес пограничник. – Так будете кофе? Или чай заварить?

– Могу ли я воспользоваться своим телефоном? – с нескрываемым раздражением сказал легионер.

– Да-да, пожалуйста, пожалуйста.

Мишель набрал номер Валентина.

– Алло! Алло! Черт вас всех дери! Алло! Что у вас тут со связью?!

– Здешний послеобеденный зной всегда склоняет ко сну, – отметил лейтенант.

– Алло! Алло! Федя! Федор Иванович! Ну, возьмите вы трубку! Куда они все подевались? – не на шутку обеспокоился Мишель.

– Вот и хорошо. Вот и отлично. Теперь и у вас, и у нас есть время подождать ответа.

– Прошу извинить, но мне срочно нужно вернуться в часть, – Мишель сделал акцент на слове «срочно».

По телевизору передавали, что в деле о взрыве здания «Эйша Петролеум» выявлен русский след. Чисто интуитивно Мишель начал сопоставлять недавно произошедшие события: этот взрыв, странное поведение сестры и не менее странное молчание легионеров и нефтяников.

– Ладно, давай свой кофе, – обратился Мишель к лейтенанту.

– У нас в стране полная неразбериха – то шиитские смертники взрываются, то суннитские. А теперь вот эта русская... Я и не подозревал, что у русских тоже могут быть смертницы... Как будто все сговорились приезжать в Багдад и взрываться, – мрачно пошутил лейтенант, разливая по чашкам дымящийся кофе.

Мишель не ответил, отхлебнул из предложенной чашки.

– Ой, черт! Что это у вас такое? – вырвалось у Легионера. Он даже подскочил на стуле.

– Кофе по-турецки. С перцем и гвоздикой. Может, я много перца положил? – объяснил лейтенант.

– Блин... Извини... Это у меня с непривычки.

– Да, понимаю... Европейцы, – с усмешкой развел руками иракский пограничник.

– Мне бы рот прополоскать. Где тут у вас умывальник или туалет? – попросил Мишель, постоянно сплевывая себе в руку.

– Эй, Джамшэт! Проведи гостя! – крикнул лейтенант по-арабски одному из своих подчиненных.

В комнату вошел худощавый рядовой, ростом с Мишеля. В его вытянутых ладонях «калашников» казался игрушечным. «Худощавый» кивком головы показал Мишелю на дверь.

Легионер встал.

– Я скоро, – сказал он лейтенанту.

Туалет находился с обратной стороны КПП – так что пришлось обходить все здание. За углом Мишель резко развернулся, отвел локтем «калашников», который наперевес держал «худощавый».

– Слушай, Джамшэт, мне срочно нужно возвращаться в часть, – и, не давая тому что-нибудь сообразить, Мишель тяжеленной полусогнутой ладонью отвесил ему размашистую оплеуху.

У рядового пограничника случилась временная контузия левого уха. Он выронил автомат, опустился на корточки, взявшись руками за голову.

– Ничего, отойдет, – Мишель похлопал его по плечу и широкими шагами побежал к своему джипу, вскочил в него, завел и что есть силы надавил на газ. «Ленд Ровер» рванул с места.