Всадники апокалипсиса

– Подполковник Трубников слушает.

Сергей Сергеевич ощутил в этот момент, что голос его оказался слабым и несерьезным, а возможно, и испуганным.

– Сергей Сергеевич, – голос в трубке показался милицейскому начальнику спокойным и уравновешенным. Это вселяло некоторую надежду.

– Да, я вас слушаю.

– В мэрии обеспокоены происшествием на гребной базе.

Трубников решил промолчать и выслушать чиновника до конца.

– В ближайшее время проводится реконструкция. А через два года город должен подготовить новую базу к соревнованиям мирового уровня. Вы понимаете, о чем идет речь и чем рискует город?

– Так точно, понимаю. Нами предпринимаются все меры по поимке преступников.

– Я думаю иначе, Сергей Сергеевич, – с ледяным спокойствием ответил голос в трубке.

– Не понимаю.

– Все вы понимаете. Расследование ведется уже третью неделю. А за это время, кроме трупа на базе, еще и перестрелка. Несколько зданий сгорело. Кроме того, как нам стало известно, в СИЗО на Артюшина было совершено покушение и его состояние сейчас очень тяжелое.

Трубников знал, что накат на него продолжится, и он, отодвинув трубку от уха, уставился в окно – утреннее солнце мягко залило двор... Он расстегнул ворот рубахи, ослабил узел галстука, продолжая слушать разговор.

– Вы отдаете себе отчет в том, что потенциальные инвесторы, если узнают об этом, побегут из Москвы? – не унимался голос в трубке.

«Ах ты, гнида! – подумал Трубников. – Это ты-то мне об этом судачишь? Да ведь ты уже все возможное сделал, чтобы нагадить своему городу, и избиение Артюшина – твоих рук дело».

– Короче, Сергей Сергеевич, такими вещами, сами понимаете, не шутят. Каждый бесполезный день – не в вашу пользу. Но поскольку мы видим, что вы не справляетесь, к делу скоро подключат специалистов из московской прокуратуры. Но у нас есть еще несколько дней в запасе.

– Что я должен делать? – спросил Трубников.

– Во-первых, работать! – на этот раз голос Бугрова в трубке приобрел стальные нотки. – И полностью выполнять наши рекомендации. А во-вторых, нужно, по крайней мере, установить следующие вещи.

Чиновник несколько раз откашлялся и продолжил:

– Насколько мне известно, из кабинета Артюшина пропали важные документы, без которых с инвестором говорить нельзя. Их следует во что бы то ни стало найти. Во-вторых, на территорию базы никого не пускать! В третьих, найти того, кто устроил перестрелку на канале.

– Я понял, – согласился подполковник.

– Этого сейчас мало, Сергей Сергеевич.

В этот момент Трубников ощутил, как вспотела его спина. Ему показалось, что он чувствовал спиной холодное кресло.

– Увы, этого недостаточно! – повторился Бугров. – При мэрии будет создана комиссия, которая поможет вам в расследовании. Мне поручено курировать этот вопрос.

– Есть! – отрапортовал подполковник.

– Вот и славно, – ответил Бугров. – К вам через пятнадцать минут заедет наш представитель, который ознакомит вас с нашими рекомендациями. Прошу не спорить с ним. Это для вашего же блага.

Сергей Сергеевич Трубников быстро шел по коридору управления с одной целью – Извлечь оттуда документы, которые успел собрать по делу убийства Сапоженко. У него было несколько минут.

Андрей Возников – так представился Трубникову представитель мэрии, посланный Бугровым, – не отставал от него ни на шаг, но сейчас отъехал, чтобы купить несколько бутербродов.

На часах было около двух ночи. И Сергей Сергеевич вспомнил, что не позвонил жене, и, извлекая мобильник, заметил, что несколько раз супруга пыталась дозвониться.

По роду службы майору приходилось часто задерживаться. Но он старался всегда предупредить семью. Однако на этот раз Возников пристал к нему как банный лист. В осмотре территории гребной базы прошел целый день, и его доводы о том, что смотреть уже нечего, никто не принял во внимание.

Этот момент и решил использовать Сергей Сергеевич, чтобы успеть в свой кабинет, где находились бумаги. И пожалуй, никогда этот коридор, который он преодолевал вместе с лестницей за две-три минуты, не казался ему таким длинным.

Возников успел намекнуть при осмотре места происшествия о его связях с Филатовым. «Знать мог или капитан Одинцов, или Шевцов, бывшие со мной в день встречи», – подумал про себя Трубников. «Нажил себе крыс», – со злостью подумал он.

Поднявшись на второй этаж, где за лестничной клеткой находился его начальничий кабинет, Сергей Сергеевич на секунду остановился. Перед ним стоял Шевцов с папкой:

– Сергей Сергеевич, здравия желаю! – поздоровался милицейский капитан. – У меня тут кое-что любопытное для вас есть. Сводка за прошедший день.

«Только тебя мне еще не хватало», – подумал Трубников, но решительно сделал шаг к подчиненному.

– Валяй, что там, – спокойно попросил майор, озираясь по сторонам.

– Сотрудники уголовного розыска стали свидетелями грабежа, который совершили двое мужчин. Инцидент произошел рядом с остановкой. На платформе двое граждан без определенного места жительства вырвали сумку у одного из пассажиров и бросились к выходу в город. Но следившие за ними оперативники задержали их и доставили в отделение милиции. Грабителями оказались приезжие из Чувашии и Украины, 1983 и 1972 года рождения. Тот, что помоложе, рано остался без родителей и, продав квартиру в Чувашии, направился в Москву, как он сам говорит, «вкусить» столичной жизни. Но, как водится, деньги закончились, и парень остался на улице, приобретя статус бомжа.

– Капитан, что ты мне пургу гонишь? Ты что, думаешь, больше некому сводками заниматься? Отдай моему заместителю. Мне не до того.

– Ну, Сергеевич, мы ж по горячим следам. Взяли тепленьких!

– Ладно, капитан, идите...

Трубникову показалось, что капитан препятствовал ему подняться наверх, как будто тянул время. В таком положении – он, поднимающийся по лестнице, а подчиненный вверху – они находились несколько секунд, но майор ощутил противодействие со стороны Шевцова.

Оставив Шевцова, Трубников направился к своей двери и дернул за ручку. Двери были закрыты. Он отпер их и зашел в полумрак своего кабинета. И невольно выдохнул казенный воздух. Заперевшись изнутри, Трубников быстро сел к столу. Открыл дверцу сейфа и извлек оттуда красную папку. Открыл ее и убедился, что все на месте.

В папке лежала и докладная записка на имя начальника ГУВД и прокуратуры Москвы, которая заканчивалась словами об отставке. Отправлять письмо через канцелярию Трубников не хотел и поэтому решил сейчас же доставить письмо по назначению.

– Не стоит этого делать, – неожиданно тишину нарушил чей-то уверенный голос.

– Кто вы?

Перед ним стоял его подчиненный Одинцов.

– Что вы делаете, капитан, в моем кабинете?

– То же, что и вы, – ехидно заметил Одинцов, направляя на майора дуло пистолета. – Мы пытались договориться с вами, намекали. Но вы наотрез отказались сотрудничать с нами. А то, что вы замыслили сделать сейчас, перешло границу нашего терпения.

– Нашего?

– Вы все знаете, поэтому и мешаете нам.

Из мрака вышла еще одна фигура. И Трубников не успел подняться с кресла, как два здоровых амбала ударили его по затылку тяжелым предметом, завернутым в оберточную бумагу. И он потерял сознание.

– Крови нет?

– Да вроде бы нет, – отозвался голос из мрака.

– Папку дай мне!

... Через несколько минут в кабинете Шевцова прогремел выстрел, разнесшийся эхом по коридорам милицейского управления.

* * *

На кладбище было сыро. Все утро шел дождь, и Филатову казалось, что он будет бесконечным. Небо было устлано тяжелыми тучами. Он прислонился к клену, так что его не было видно. Но он мог наблюдать за длинной траурной процессией.

У Филатова не было сомнений, что прогремевший в стенах управления выстрел – это не самоубийство, как это представили некоторые газеты. И ему было жаль офицера.

Филатов не сомневался, что милицейский начальник начал раскручивать дело об убийстве Сапоженко, а возможно, успел предпринять какие-то действия для обнародования документов. А это не понравилось тем, кто заказал Сапоженко и Артюшина.