Мент: Свой среди чужих

О «справедливом» правлении Кайзера Парамонов знал не понаслышке и был уверен, что об убийствах в Приморском лесопарке крестному папаше известно гораздо больше, чем всем сыщикам с Литейного. Но вряд ли хозяин Невского станет делиться с оперативниками этой информацией. Подступиться к нему у Парамонова не было никаких шансов.

Впрочем, один совсем малюсенький был. И воспользоваться им стоило.

Василий Акатьев, известный на весь Невский сутенер по кличке Артист, сидел на крючке фээсбэшников крепко и надежно. Лет семь назад, когда секс-бизнес только начинал набирать обороты, Артист взялся за одно дурно пахнущее дело: поставлять проверенным клиентам «мартышек» – девчонок до шестнадцати, и причем «целочек». Он находил их в парках, во дворах, на дискотеках, где эти тринадцатилетние Лолиты, устав от постоянной опеки родителей, пытались претворить в жизнь свои романтические мечты. Под оглушительные композиции Цоя и Гребенщикова они крутили тощими задами и зыркали глазенками направо и налево, старались во всем походить на своих сверстников из-за кордона. Пусть антураж не тот, зато желания жить «по-западному» хоть отбавляй.

Уговорить их поработать за твердую валюту не составляло большого труда. Малышки пахали будь здоров, иногда только за какую-нибудь импортную шмотку вроде джинсов, и особенно не выступали. Они считали Артиста своим благодетелем, так как благодаря ему сумели подняться над своими сверстниками хотя бы в материальном отношении. Вскоре на их задницах Василий сумел сколотить неплохой капитал. Он купил себе четырехкомнатную квартиру, фирменную тачку, дачу. Денег хватало на скачки и прочие азартные игры. Естественно, обучением девочек Артист занимался лично, да и после того, как, потеряв девственность, они переходили во вторую, более низшую категорию, не упускал возможности попользоваться их услугами.

Все шло хорошо до тех пор, пока однажды Артист не попался. Если бы он работал с совершеннолетними, отвертеться не составило бы большого труда. А так его накрыли в машине с «мартышкой», которой едва исполнилось двенадцать.

Попав в милицию впервые в жизни, «промокашка» не выдержала и раскололась. Артисту грозил солидный срок, но тут произошло чудо. Да, чудо в самом прямом смысле этого слова – ему предложили стать стукачом. То есть работать на ФСБ. Понятно, что Артист согласился, так как перспектива оказаться черт знает где, да еще в одной компании с «отмороженными» «урками» его ничуть не радовала.

Дело о растлении малолетних закрыли, Акатьева заставили подписать какие-то бумаги, а затем отпустили на все четыре стороны, предупредив о неразглашении тайны вербовки. Даже квартиру и машину не тронули. С тех самых пор он встречался со своим куратором примерно раз в месяц и, получая весьма конкретные задания, всегда их выполнял. Задания, по правде говоря, были просты – подложить под конкретного иностранца конкретную девицу с «жучком» и мягко отвалить в сторону. В какой-то мере Артист даже гордился выполняемой работой. Это же надо, он, Васька Акатьев, помогает фээсбэшникам разоблачать иностранных шпионов! Но в последние несколько лет характер заданий резко изменился. Теперь Артист подкладывал своих девочек под депутатов Госдумы, под известных политиков, под бизнесменов, и это ему не очень-то нравилось. Тем более что он давно уже имел постоянную «крышу» в лице братков Кайзера, и иногда те самые депутаты, на которых он помогал собирать компромат, являлись его негласными боссами. Но признаться братве в том, что он давно сидит на крючке у ФСБ, Артист не мог. Он знал, что это признание может окончиться очень печально...

Короче, Артист оказался между двух огней и от этого чувствовал себя полным кретином.

В воскресенье утром ему вновь позвонили, и он нисколько не удивился, хотя с момента их последней встречи прошла всего неделя. С самого утра Артист чувствовал, что сегодня что-то произойдет. Что-то неприятное. Поэтому, когда радиотелефон принялся нервно попискивать, без промедления снял трубку, хотя в такое раннее время обычно вообще не отвечал на звонки.

– Слушаю?

– Василий Александрович, здравствуйте! – послышался знакомый, чуть хрипловатый голос куратора.

– Здравствуйте, – сдержанно отозвался Артист.

– Как поживаете?.. Как здоровье?

– Нормально.

– Нужно встретиться, и побыстрее. Желательно в первой половине дня.

«Сволочи, – подумал Артист. – Вот приперло им, и весь разговор. Бросай все на свете, лети встречаться с ним...»

Однако вслух сказал другое:

– Хорошо. В одиннадцать.

Когда в трубке послышались короткие гудки, Артист грязно выругался и в сердцах пнул ногой королеву стриптиза, танцовщицу ресторана красавицу Машу Коновалову, которая сладко посапывала рядом.

– Подъем, корова!

Маша приоткрыла сонные глаза, напустила на хорошенькую физиономию обиженное выражение и с усилием проговорила:

– Ты че, Васек, совсем того? Я ж легла в пять...

– А мне насрать, во сколько ты легла! Вставай и марш на кухню варить кофе. У меня через полчаса деловая встреча.

– Так бы и сказал, а то орешь как резаный.

Маша была девушкой необидчивой, к тому же Артист щедро оплачивал ее расходы. Поэтому она быстро выскользнула из-под одеяла, набросила на себя тонкий пеньюар и, шлепая по полу босыми ногами, направилась на кухню. Оставшись один, Артист закурил и принялся размышлять. А думал он о том, что в последнее время фортуна совсем отвернулась от него. Девчонки стали наглыми и жадными, норовят вытащить у клиента побольше бабок, но – в свою пользу. Про него, Артиста, никто не думает. То ли дело раньше! Тогда за вечер он мог зарабатывать пять сотен зеленых чистыми. А теперь приходится делиться с братками, да и девчонок содержать в приличных условиях. А то глазом моргнуть не успеешь, как слиняют к другому «папе», и он, Артист, останется с голой задницей. И что тогда? Как жить? Куда он сунется со своим незаконченным филологическим? Разве что в газету какую-нибудь корректором. А там месячная зарплата – раз в магазин сходить...

– Милый, завтрак готов. – Нежный голосок Маши заставил Артиста отвлечься от мрачных мыслей. Девушка поставила поднос прямо на кровать, юркнула под одеяло и, прижавшись к нему всем телом, зашептала: – Дорогой, ты не представляешь, какой шикарный браслет я видела у Люськи! Баксов за пятьсот...

– Я понял, – сухо перебил Артист. – Поговорим об этом, когда вернусь. А сейчас, ради бога, заткнись.

Двумя пальцами он подцепил бутерброд с икрой, сунул его в рот и тут же сделал глоток крепкого кофе. Зажмурился от удовольствия. На мгновение жизнь показалась ему не такой уж и мрачной, особенно если вспомнить, что большая часть населения необъятной России и мечтать не могла вот о таком...

Парамонов посмотрел на часы и недовольно поморщился – большая стрелка только что миновала цифру три, а агент Скворцова все еще не соизволил почтить их своим присутствием.

– Ну и где, Пашка, твой Артист? – устало спросил Парамонов, демонстративно постучав по циферблату.

Пашка Скворцов, некогда его бывший сокурсник, а ныне майор Федеральной службы безопасности, лучезарно улыбнулся. Казалось, ничто на свете не могло испортить его хорошего настроения.

– Да не дергайся ты, ладно? Придет он, никуда не денется. Артист всегда, между прочим, опаздывает, на то он и Артист. – Скворцов подмигнул и, чуть понизив голос, предложил: – Давай лучше выпьем! У меня все с собой – и закусь, и бутылка хорошего армянского коньяку.

– Выпьем, – кивнул Парамонов. – Обязательно выпьем, но после того, как я поговорю с Акатьевым.

На лице Скворцова появилось обиженное выражение.

– Черт побери, Парамонов, ты каким был, таким и остался – неизменно правильным, – с досадой крякнул он. – Видимся раз в три года, да и то по делу. Если бы тебе не приспичило поговорить с этим чертовым сутенером, то шиш бы и позвонил. Я ведь прав?

– Прав, Пашка, сто раз прав. И насчет того, что видимся только по делу, и по поводу моей правильности. Извини, но у меня столько работы, совсем замотался.