Спецкоманда SEAL. Абордаж

— Согласен, — произнес Монро. — Боже мой, выдернуть девятнадцать человек из-под носа у батальона республиканской гвардии, отделавшись всего одним легко раненным заложником...

— И одним погибшим бойцом. Да это просто чудо, что бы мы там себе ни думали. Я подчеркну это в своем рапорте.

— Принято, сэр, — сухо произнес Хокинс. — Но вот проглотят ли это на Холме?

— Кто его знает, Эд. По тому, как они взялись за дело, хорошо если после всех их сокращений у нас останется боеспособный флот... — Кобурн встал и собрал бумаги со стола. — Ладно, джентльмены, с этим надо кончать. Нам еще предстоит неблизкий путь.

16.15 (21.15 по Гринвичу)

Арлингтонское национальное кладбище.

Ряд за рядом невысокие белые каменные прямоугольники поднимались по пологим, поросшим деревьями склонам Арлингтонского кладбища. На вершине холма в окружении древних, раскидистых дубов белели колонны Кастис Ли Мэншн, а напротив, по ту сторону темных вод Потомака, там и здесь перерезанных мостами, виднелись белые мраморные монументы и правительственные здания Вашингтона, округ Колумбия. На юго-восток от кладбища врос в землю невидимый отсюда Пентагон, в миле на северо-запад — мемориал героям Иводзимы. Арлингтон как бы завис во времени, отрешившись от шума и суеты столичной жизни, и этому ощущению не мог помешать даже грохот пассажирских лайнеров, взлетающих из вашингтонского национального аэропорта...

...или короткий треск ружейного залпа. Эхо прощального салюта прокатилось над рядами могильных камней и травянистыми склонами. В мертвой тишине после третьего залпа флотский сигнальщик в синем мундире поднес к губам горн и вывел печальную мелодию. Отбой.

На свежей насыпи покоилась каска. Вокруг стройными рядами вытянулись матросы и офицеры в белоснежной парадной форме и небольшая группа штатских. Почти все Котики из Седьмого Отряда — все, кто смог прибыть из Норфолка, больше пятидесяти офицеров, рядовых и сержантов.

Командиры отделений отдали салют, когда Роселли и Хольт подняли накрывавший каску американский флаг и отточенными движениями стали его складывать. В руках у них остался лишь аккуратный синий с белыми звездами треугольник.

Мелодия стихла, и младший боцман Косцюшко скомандовал: «Два!». Руки разом с хлопком опустились по швам. Держа флаг, Роселли повернулся на девяносто градусов, сделал два шага и повернул еще раз. Еще три шага и еще один поворот под прямым углом — и он стоит перед капитаном Кобурном, командиром Седьмого Отряда, руководителем сегодняшней печальной церемонии.

В лице старшего моториста Джорджа Маккензи не дрогнул ни один мускул. Он видел, как капитан принял у Роселли сложенное знамя, подождал, пока тот стал в строй, и подошел к группе штатских. Донна Коттер, в трауре, ждала его с высоко поднятой головой. Малышка Викки в темно-сером платьице стояла рядом с матерью и во все глаза смотрела на Кобурна.

Маккензи слышал старые, гордые официальные слова, с которыми Кобурн обратился к вдове.

— От имени благодарного Отечества и Военно-Морского Флота я передаю вам это знамя в память о годах достойной и честной службы вашего мужа, в память о жертве, что он принес во имя Родины.

Кобурн передал Донне сложенный флаг и отдал ей честь. По ту сторону аккуратно подстриженной лужайки офицер отдал команду:

— Нале-во! Смир-рно!

Ритуал. История. Традиция. Человек умер. Служба продолжается.

— Почетный караул... разой-дись!

Правильные ряды распались. Тут и там белели группки по два-три человека. Остальные не спеша поднимались на холм, к автостоянке.

Маккензи терпеливо ждал, неуютно чувствуя себя в жесткой парадной форме. Цепочка людей — военных и штатских — двигалась мимо Донны, говоря ей что-то, пожимая ей руку, утешая ее. Очередь двигалась медленно. Флот вообще тесное сообщество, а во флотских отрядах специального назначения связи еще теснее. Здесь, на Арлингтонском холме нет никого, кто бы не знал, что такое жизнь Котика — или его жены.

Джордж Маккензи, родившийся и выросший вдали от моря в Мидленде, штат Техас, служил на флоте восемнадцать лет, из которых четырнадцать — в Отрядах. Высокий, худощавый, обычно тихий, он был сыном никогда не служившего в армии мастера по ремонту кондиционеров. Он пошел на флот единственно потому, что ко времени окончания школы ему до смерти надоела бесконечная бурая монотонность равнин Западного Техаса, а морская служба даст возможность увидеть хоть что-то из окружавшего Мидленд огромного мира.

Даже в самых сокровенных мечтах он не представлял, каким он увидит этот мир... и с каких избранных точек.

Он записался на курсы Подводных Диверсионных Групп (SEAL) будучи уже мотористом второго класса. Работа в машинном отделении авианосца «Гуам» изматывала, зато короткое общение с Котиками, размещавшимися как-то на их корабле во время учений, совершенно заворожило его. С той поры служба на флоте уже не надоедала. В составе Второго Отряда он побывал в боях на Гренаде. После этого перевелся в сверхсекретный Шестой Отряд — в «компашку», как они сами себя называли — маленький, очень сплоченный отряд, специально созданный для борьбы с терроризмом. В 1985 году Маккензи принял участие в завершающей фазе операции по захвату лайнера «Акилле Лауро», когда истребители Эф-14 «Томкэт» с авианосца «Саратога» принудили египетский «Боинг-737» с террористами на борту приземлиться на натовской авиабазе Сигонелла. Все же оторванность Шестого Отряда от остальных Котиков не нравилась Маккензи, и в 1987 году он перевелся оттуда. Поработав инструктором на курсах в Коронадо, он попал в Четвертый Отряд как раз к панамской операции, а за ней была «Буря в пустыне».

Затем, сразу после войны в Заливе, его пригласил к себе лейтенант Коттер и дал ему шанс получить офицерскую должность во вновь формируемом, засекреченном Седьмом Отряде. Он служил в седьмом с самого начала, вместе с Эл-Ти, капитаном Кобурном и Шефом Хокинсом, передавая свой боевой опыт.

Сколько его знакомых за это время погибло при выполнении боевых заданий? Сколько друзей? Этим утром они снова стояли рядом с ним на склоне Арлингтонского холма, мертвые рядом с живыми, в парадных кителях, тяжелых от боевых наград, полученных в боях от Колумбии до Персидского залива. Он помнил каждого: лица, имена, боевые клички вроде Акулы, Аллигатора или Бешеного Пса...

Терять друзей всегда тяжело. И с каждым разом все сильнее щемило сердце.

Джун, жена Маккензи, ждала в сторонке под деревом, но он должен исполнить свой последний долг. Группа друзей и близких вокруг Донны Коттер таяла. Собравшись с силами, Маккензи подошел к ней. Слава Богу, Викки уже увел кто-то из родственников.

— Привет, Донна.

Донна, привлекательная темноволосая женщина лет тридцати, казалась немного крупноватой, но это ее не портило. Ее зеленые глаза встретились с его взглядом.

— Мак... Спасибо, что пришел. Спасибо.

— Прости... прости за Винса, Донна. Парень был — один на миллион.

Она на мгновение опустила взгляд, потом снова посмотрела на него. Донна прикрывалась сложенным флагом, как талисманом... вернее, как щитом.

— Ты должен мне все рассказать, Мак. Что случилось?

Теперь пришел его черед прятать глаза. Он посмотрел на тот берег Потомака, на мемориал Джефферсона в море розовых цветов.

— Ты видела официальное извещение, Донна. Ты же знаешь, я не имею права ничего добавить.

— К черту, Мак. Ты плохо обо мне думаешь, если считаешь, что я поверила этим сказкам насчет «несчастного случая на тренировке». Это ведь имеет отношение к той истории в Ираке? Так?

Операция «Чистое небо» освещалась парой колонок на второй странице номера «Вашингтон пост» за среду; еще немного добавили вчера. Напечатано было лишь то, что иракские солдаты задержали группу инспекторов ООН, а американские вооруженные силы освободили ее. Пожелавший остаться неизвестным член группы сообщил прессе, что их освободило «спецподразделение США». Иракские источники заявляли, что группу выпустили сами иракцы «в интересах международной дружбы и сотрудничества» и что одновременно с этим американский самолет нанес бомбовый удар по школе в пригороде Басры, убив двух учащихся и ранив третьего. Про Котиков даже не упоминалось.