Закон волка

Она принялась раздеваться. Я отвернулся. На песок упали мокрые комки одежды.

— Помоги, — попросила она.

Я повернулся, потупив глаза, взялся за край куртки и стал его выкручивать. Анна усмехнулась.

— Да что ты под ноги пялишься, будто больше смотреть не на что! Мы с тобой когда-то даже любовью занимались.

— Разве любовью можно заниматься? — спросил я.

— Не придирайся к словам. А как еще назвать это?.. Послушай, а давай ты меня разотрешь своей майкой.

Она повернулась ко мне спиной и оперлась руками о каменную стену. Я стащил с себя майку и прикрыл ею плечи Анны. Она напряглась, ее кожа покрылась пупырышками озноба. Мокрая майка не грела.

— Ты думаешь, это поможет? — не совсем уверенно спросил я.

— Уже сомневаюсь… А ты знаешь, как медсестры на войне возвращали к жизни замерзших солдат?

Я прикоснулся голой грудью к ее спине.

— Правильно, — прошептала Анна. — А руки надо сюда.

Она взяла мои ладони и прижала их к своей груди.

— Крепче, — попросила она. — Обними крепче… Теперь хорошо…

Вдруг она повернулась и стала бить меня кулаками в грудь.

— Иуда! Предатель! — кричала она. — Как

ты мог?! Как ты посмел отдать меня этому рыжему шакалу?..

— Да погоди ты! — пытался я остановить ее.

— На твоих глазах он вился вокруг меня, а ты даже не набил ему морду!.. Как же ты мог так спокойно отдать меня другому?..

Я схватил Анну в охапку и прижал к себе так, что она не могла уже даже пошевелить руками.

— Удивляюсь твоему умению все поставить с ног на голову! У тебя провалы в памяти.

— Не надо мне говорить о провалах! — глядя на меня с презрением, ответила Анна. — Я все отлично помню.

— Значит, помнишь, как приревновала меня к кожаной накидке? А потом демонстративно стала клеиться к Леше?

— Ревность — это нормальное явление, — отпарировала Анна. — А ты с радостью воспользовался случаем и даже не сделал попытки объяснить мне все.

— Но ты не захотела меня выслушать!

— Не надо оправдываться! Тебе нужен был удобный повод, чтобы распрощаться со мной. И ты его нашел!

— Анна, это не так! У тебя повышенная маниакальность!

— А ты толстокожий бегемот! Уходи, я не хочу видеть тебя!

— Куда же я отсюда уйду?

— Иди поищи себе другой остров! — Она попыталась вырваться, каким-то образом освободила руку и заехала мне по щеке. Тогда я завел ее руки за спину и прижал хулиганку к стене.

— Если будешь буянить, я надену на тебя смирительную рубашку, — пригрозил я.

— Вот-вот, только на беззащитной девушке и можешь упражняться…

Руки были заняты, и мне нечем было закрыть ей рот. Пришлось сделать это губами. Анна еще некоторое время безмолвно дергалась, затем, обессилев и исчерпав энергию злости, притихла и стала покусывать мои губы. Я вошел во вкус этого занятия. Анна слабела в моих руках.

— Ты забыл отжать свои джинсы, — прошептала она с закрытыми глазами.

Мы упали на песок. Какая-то одинокая чайка, неторопливо переставляя перепончатые лапки, приблизилась к каменному ложу. Склонив белую голову, она с удивлением смотрела, как два голых человека пытаются раскачать остров и негромко, сквозь зубы передразнивают стонущий ветер.