Приговор Бешеного

— Ясно, — с грустью вздохнул Богомолов, прекрасно поняв, что без потерь в группе Савелия не обошлось. — Когда навестишь родные пенаты?

— Как закончу все дела, так и приеду. Скоро не обещаю, пару-тройку недель придется вам поскучать… Но мне кажется, что и вы хотите что-то мне рассказать, или я ошибаюсь?

— Ты всегда отличался сообразительностью, «крестник»! — Богомолов сделал паузу, пытаясь найти слова, которые смог бы понять только Савелий. — На днях поехал я в гости к своему приятелю, да не застал его, он вместе с сыном уже уехал по путевке, причем в тот самый санаторий, куда уехала твоя знакомая Наташа со своим братом. Все бы ничего, да путевку им достала близкая подруга нашего общего знакомого, к которому ты сейчас отправился. Когда я приехал, жена моего приятеля была в растерянности: та дама, что достала путевку, по ошибке, наверное, взяла чемоданчик моего приятеля, который ему очень и очень дорог. Мы звонили ей, а ее нет. Прямо и не знаю, как успокоить жену моего приятеля… — Богомолов импровизировал и, конечно же, понимал, что напоминание о любимом человеке, в смерти которого Савелий винит себя, вряд ли гуманно, но слово не воробей…

Напоминание о Наташе и ее братишке кольнуло Савелия прямо в сердце, но услышанное далее чуть притупило его боль. Из сказанного он прекрасно понял, что некто был убит вместе со своим сыном из-за какого-то чемоданчика, которым завладела близкая знакомая Мушмакаева. Богомолов хочет, чтобы он нашел этот чемоданчик. Что это за чемоданчик? Может быть, документы какие? Господи, чемоданчик… Не тот ли это «дипломат», который отобрал у него столько энергии?

— Можно подумать, что этот чемоданчик настолько же важен вашему приятелю, как нашему общему знакомому в Нью-Йорке? — Савелий намекал Богомолову на Робота Смерти и его шантаж с атомной станцией.

— Гораздо важнее! — тут же воскликнул генерал, несколько удивившись, что Савелию что-то известно об изобретении профессора Самохвалова. — Хорошо бы вернуть этот чемоданчик.

— Стоит ли? — продолжил игру Савелий. — Может, с ним уже что-то случилось?

— Ты давай не темни, «крестник». Выкладывай! Неужели она тебе рассказала о нем?

— Нет, с ней я не встречался, но ее приятель показал мне чемоданчик, он такой потрепанный, что нормальный человек просто бы его выбросил. Он уже никуда не годится.

— Да, но… — Богомолов был настолько растерян и не сразу нашел слова, чтобы предупредить Савелия об опасности.

— Вы о содержимом? Пусть ваш знакомый забудет о своих вещах, они тоже пострадали. И вы забудьте. Я не собираюсь сутки с ними возиться.

— Сутки? — переспросил Богомолов, потом вдруг облегченно рассмеялся. — Да Бог с ними, с этим чемоданчиком и с вещами, на нет и суда нет. Как хочется скорее с тобой повидаться!

— Я тоже соскучился, «крестный», но… Придется немного подождать.

— Да, ничего не поделаешь. Ладно, рад был тебя услышать! Удачи тебе!

— Спасибо, «крестный»!

— Это тебе спасибо!

В последней фразе генерала было столько благодарности, что у Савелия даже комок подкатил к горлу.

— Хлопотно это… — начал было он, но в трубке раздались короткие гудки.

Денис с Михаилом смотрели недоуменно на Савелия, явно ничего не понимая.

— Послушай, с кем это ты так любезничал? — не выдержал первым Денис. — Что это за «крестный»? О каком чемодане и вещах ты болтал?

— А ты не догадался? — хитро усмехнулся Савелий.

— Неужели о черном «дипломате»? — спросил Михаил.

— В точку, — кивнул Савелий. — Звонил Богомолов: эта адская машина, прежде чем попасть к Мушмакаеву, оставила кровавый след в Москве. Из-за него приятельница Мушмакаева убила отца с сыном.

— Жаль, что она не попалась нам, — процедил сквозь зубы Денис. — Ребята добрались до Москвы?

— Пока нет, — вздохнул Савелий.

— Что будем делать? — спросил Гадаев. — Скоро нужно будет вливать в него очередную дозу.

— Можем двигаться, здесь нас больше ничего не держит.

— А «дипломат»? — напомнил Денис.

— Нам он без надобности. Мы его торжественно всучим господину Дудаеву, он нас еще и благодарить будет. Надо же нам государственные затраты вернуть. — Голос Савелия звучал иронично.

— Думаешь, купится?

— Сделаем так, чтобы купился. — Савелий улыбнулся, в его глазах бегали чертики. Он взял «дипломат» и нырнул с ним под письменный стол, где укрепил его под крышкой. Затем лег на пол, вытянул руки ладонями в сторону «дипломата», сосредоточился и вновь послал мощный пучок энергии в его сторону, затем с нежностью погладил его кожаную крышку.

— Теперь-то точно поверит, — подмигнул он и вновь улыбнулся.

— Ребята, что-то кушать больно хотца, — протянул Денис.

— Вот теперь я не советовал бы здесь долго задерживаться, — заметил Савелий, кивнув в сторону стола, из-под которого он только что вылез. — Прихвати чтонибудь на кухне, и побыстрее сматываемся отсюда.

Ни слова не говоря, Денис метнулся на кухню, залез в холодильник и наполнил огромную полиэтиленовую сумку всем, что попалось под руку. Когда он вернулся к ребятам, они уже были готовы к выходу. Подхватив за руки и за ноги Мушмакаева, они вышли из дома и не торопясь направились к машине, которая стала им почти родной.

Как и предполагал Савелий, за ними кто-то следил. Интересно, кто? Боевики Дудаева или боевики из отряда Мушмакаева? Если подойдут, то это будут, скорее всего, мушмакаевцы, если, конечно, Дудаев не приказал им не вмешиваться!

Как бы то ни было, но они спокойно усадили Мушмакаева на заднее место, рядом с Денисом, а Михаил сел за руль. По городку они проехали спокойно, но на выезде их остановила вооруженная группа боевиков.

— Пароль? — спросил старший группы.

— Какой пароль? — сердито бросил по-чеченски Михаил. — Не видишь, что хозяина вновь враги подранили? Везем в больницу в Аргун.

— А вы кто такие? — подозрительно спросил он.

— Я — Михаил Гадаев, его личный порученец, — с гордостью ответил Михаил. — Послушай, если ты еще нас подержишь немного и хозяин очнется, можешь мне поверить, что он тебя по головке не погладит. Тебе что, Дудаев ничего не сказал? — спросил он, чуть понизив голос.

— А что он должен был мне сказать? — Тот нисколько не удивился упоминанию фамилии Дудаева. Значит, генерал проезжал здесь.

— Как что? О нас, выходит, он ничего не говорил? — раздраженно бросил Михаил.

— В том-то и дело, что нет.

— Проблемы? — поинтересовался Савелий, заметив, что Михаил начинает нервничать.

— Джохар ничего не сказал патрулю, а пароль наверняка сменился.

— Наверное, поэтому он и предлагал своих сопровождающих, — как можно спокойнее заметил Савелий, обращаясь скорее к патрулю, и это возымело действие.

— Дудаев предлагал своего человека? — встрял в разговор старший патруля.

— Не веришь, сам спроси у него.

— Хорошая мысль, — подхватил тот, вытащил из кармана трубку сотового телефона и быстро набрал номер. — Соедини с командиром, это старший лейтенант Тутаев, командир патруля. — Проговорив эти слова, он стал ждать, не спуская глаз с сидящих в машине. — Я остановил машину, в которой везут раненого племянника вашего… — начал объяснять он по-чеченски. — Один из них, русский, говорит, что вы предлагали им своего сопровождающего. Слушаюсь! — Он вытянулся и протянул трубку Савелию. — С тобой хочет говорить.

— Бешеный? — услыхал Савелий знакомый голос Дудаева.

— Он самый! А вы кто? — Савелий специально сделал вид, что не узнал собеседника.

— Это Дудаев. Приветствую вас.

— И я вас. Давно не виделись, — усмехнулся Савелий.

— Как мой племянник? — не обращая внимания на иронию, спросил тот.

— Не надолго, но приходил в себя, — понимая, чего добивается Дудаев, ответил Савелий.

— И что? — с некоторой тревогой спросил тот.

— Минуту, — Савелий взглянул на старшего патруля, — я должен отойти, разговор больно личный.

— Хорошо, но только один и не очень далеко, — чуть подумав, согласился тот, и Савелий отошел метров на десять.