Кровь за кровь

Болан оделся и полностью закончил экипировку.

Черный комбинезон, сшитый Сарой из эластичной прочной материи, пришелся ему впору и облегал, как вторая кожа. Даже карманы на нем не оттопыривались.

«Беретта» заняла свое привычное место в кобуре под левой подмышкой. Заряженный «отомаг» лежал в специальной кобуре, подвешенной к ремню армейского образца.

Укороченный автомат со складным прикладом висел на шее у Болана, медленно раскачиваясь на уровне живота.

Многочисленные боеприпасы Мак рассовал по карманам комбинезона, а к широкому ремню прицепил осколочные гранаты, детонаторы, зажигательные и дымовые шашки, а также несколько взрывных устройств с дистанционным управлением.

В отдельных кармашках лежали снаряженные обоймы для пистолетов и автомата, ножны тонкого, острого как бритва стилета на липучке крепились к бедру, всякий мелкий инструмент уместился в наколенных карманах.

Бруно осмотрел воина с головы до ног.

— На тебе килограмм сорок, не меньше.

— Около того, — согласно кивнул Болан.

— Как твоя нога?

— Немного болит. Но все будет хорошо.

— Будь осторожен, — сказал Бруно. — Не давай себя...

Не договорив, он замолчал, отвернулся и пошел к дому.

Болан крикнул ему вдогонку:

— Бруно, ты славный парень.

Румын на мгновение остановился и, не оборачиваясь, ответил:

— Спасибо. Ты тоже. И не забывай про обратный ход часов: про те самые таки, о которых ты мне говорил.

— Не забуду, — ответил, усмехнувшись, Болан.

Дверь за Бруно захлопнулась, а Болан пошел к машине. Оставшийся арсенал он аккуратно разложил на заднем сиденье и прикрыл сверху пустыми мешками.

Два трупа по-прежнему лежали в багажнике.

На переднем сиденье сидела прелестная девушка, Сара Хендерсон.

— Мы готовы? — спросила она дрожащим от возбуждения голосом.

— Кто это мы? — скрипнул зубами Болан.

— Я могу бегать так же быстро, как и ты.

— Но я не собираюсь бегать, Сара.

— Ну что ж...

В этот самый момент из дома пулей вылетел Бруно. В руках он держал толстый поясной ремень, в котором Болан хранил свою боевую кассу.

— Сержант! Ты забыл свои запасы.

Болан взял пояс, мгновение смотрел на него, затем вернул Бруно.

— Сохрани его, — сказал он.

— Ты сошел с ума? Тут больше ста тысяч долларов...

— Я взял себе столько, сколько мне нужно. Если вдруг со мной что случится... Что ж, ведь все с собой не унесешь. Правда, Бруно?

— Но, сержант, я не могу...

— Можешь, — резко ответил Палач тоном, не терпящим возражения.

Обернувшись, он вытащил девушку из машины, по-дружески шлепнул ее пониже спины и сообщил:

— Конечная остановка. Просьба освободить салон.

— О Мак, я...

Он остановил ее поцелуем и прижал к себе, несмотря на свой своеобразный наряд.

Когда они пришли в себя, Бруно уже не было.

Они долго смотрели друг на друга. Затем Сара отвела глаза в сторону.

— Мак, — тихо сказала она, — я... я всегда буду думать о тебе.

— Тогда помни о том, что я сказал тебе сегодня утром.

— Да, — пообещала она.

Болан сел за руль и захлопнул дверцу машины.

— Скажи, Сара, — негромко спросил Болан, — как погиб твой муж?

— Я... Они сказали, что он погиб при исполнении служебных обязанностей...

— Значит, он умер в самом расцвете сил, — печально произнес человек в черном. — Я не желал бы себе другого конца... Сара, ты — удивительная женщина. Пообещай мне, что не махнешь на жизнь рукой, не дашь ей пройти мимо.

— Обещаю, — прошептала девушка.

Она утерла слезы, ручьями текущие по щекам, и, всхлипывая, добавила:

— Твоя одежда, та, которую ты носил, когда появился у нас... Я ее заштопала и отгладила. Она висит у окна моей комнаты.

— Я знаю. Спасибо.

Он запустил двигатель, включил первую скорость и выехал за ворота фермы, оставив позади любовь и мир. Он ни разу не обернулся назад.

Сара выбежала на дорожку — ее маленькая стройная фигурка почти что растворилась в полутьме — и смотрела вслед машине, пока ночь окончательно не поглотила свет ее фар.

Она уже возвращалась в дом, когда фургончик Бруно выехал из-за дома и промчался мимо нее по дороге.

— Бруно! — воскликнула она. — Что такое?

Но грузовичок, миновав ее, устремился в ту же сторону, где только что исчезла машина Болана.

Сара бессознательно спрятала лицо в ладонях и замерла на месте, а в ее голове сумасшедшим хороводом проносились какие-то беспорядочные обрывки фраз и мыслей.

Умереть в расцвете лет... Не жить затворницей... Сражаться, бороться, умирать, умирать, умирать тысячу раз... Но каков мир?

Помни о том, что я говорил тебе сегодня утром!

Помни, Сара, помни всегда.

Утром он сказал ей:

— Мир должен любить тебя, Сара, потому что ты — женщина. Женщина сама по себе — это уже целый мир, основа мироздания. Она является позитивной, сохраняющей и созидающей силой. Сара, ты — звено, соединяющее поколения. Именно ты должна защитить то, что мужчины разрушили бы... без тебя.

Она поняла, что он хотел сказать, хотя Болан иногда представлялся ей машиной, запрограммированной на убийство. Разумеется, это было не так. Он еще оказался мужчиной, удивительным мужчиной, который умеет любить и дарить любовь.

Сара выпрямилась и, расправив плечи, уверенным шагом направилась к дому.

Она вошла в гостиную, зажгла все лампы, включила проигрыватель и, поставив пластинку, принялась набрасывать в альбом для рисования свои летние наряды.