Глаз ведьмы

Нет, кажется, все нормально и его предположение о спугнутой птичке оказалось верным: женщина вошла в вагон, а мужчина, ссутулившись под вновь начавшим моросить дождем, пошел вдоль электрички, заглядывая в окна. Что-то неразборчивое пробубнило радио, двери зашипели и со стуком закрылись. Все, теперь обратного хода нет!

Вагон качнуло, мимо медленно поплыли станционные постройки и огни Солнечногорска — такого уютного, тихого подмосковного городка со славной историей. Сергей прошел по проходу между рядами сидений, миновал еще один тамбур и грохочущие под ногами железные мостки и оказался в тамбуре вагона, в который села ОНА.

К великому неудовольствию Серова, пассажиров было мало, но, на его счастье, женщина сидела спиной к нему, и это давало некоторый шанс. Сергей подобрал брошенную кем-то местную газету и уселся на лавке рядом с тамбуром, прикрывшись развернутым газетным листом: все-таки хорошо, когда в людях живучи привычки обязательно садиться лицом по ходу движения.

Сделав в газете дырку, он через нее приглядывал за женщиной, а потом притулился в уголке, сделав вид, что дремлет. Интересно, где сойдет интересующая пассажирка? Или поедет до конца, в Тверь?

Неожиданно женщина привстала и оглянулась, осматривая находившихся в вагоне пассажиров. Сергей ниже опустил голову и повыше поднял воротник куртки. Кажется, пронесло и она его не узнала? Да, опыта в таких делах у девушки маловато, иначе она проверила бы, что творится у нее за спиной, хотя бы при помощи зеркальца в пудренице — это так естественно: припудрить носик или поправить волосы. Но ее этому никто не научил, вот и славненько.

Вдруг возникло сильное желание прямо сейчас, в вагоне электрички подсесть к ней и, прижав ее к качающемуся борту вагона, задать несколько вопросов, на которые он жаждал получить ответы. И вообще посмотреть ей в глаза! Даже, наверное, сначала посмотреть в глаза, а потом, может быть, и вопросов-то никаких задавать не нужно. Глаза скажут ему все, особенно «глаз ведьмы»!

Он с трудом подавил возникшее желание и не поддался искушению кажущейся легкости задуманного мероприятия — откуда ему знать, один ли он ведет ее сейчас в электричке? Ведь его уже приходили убивать, следили за ним, пытались захватить около Казанского вокзала — кто даст гарантию, что он полностью отрубил хвост, что за ним не тянется еще одна, «тихушная» бригада, которая сейчас рассредоточилась и выжидает, что он станет делать. Они просто-напросто могут не знать, куда и зачем он отправился, и страшно обрадуются, когда он выведет их на новый «объект», а может быть, и на новую жертву.

Нет, не стоит считать себя самым умным, хитрым и удачливым. Лучше быть очень терпеливым и подождать, пока девушка не приведет в какое-нибудь место, а там действовать по обстоятельствам. Но по дороге провериться — есть слежка или нет? А пока будем ехать и думать, думать и ехать и будем готовы выскочить следом за ней на любой остановке.

Женщина сошла в Клину. Серов последовал за ней и видел, как на платформе она быстро скинула долгополый дождевик, оставшись в легкой спортивной куртке и джинсах, — вот так пропусти момент переодевания и можешь потом не опознать «объект», особенно при слабом освещении. Сергей ожидал, что она направится к остановке автобуса, где около павильончика уже скопилась небольшая группа людей, но Тамара — если, конечно, это была она — предпочла пойти пешком.

Серов потянулся следом, как нитка за иголкой. Только вот иголка проколет и пройдет, а нитка может в любой момент оборваться — он же совершенно не знал город, и стоило ей вильнуть в первый попавшийся проходной двор, как он тут же потеряет ее и, возможно, навсегда! Оставалось уповать на то, что женщина торопилась, боялась разных нежелательных встреч в ночи и сама хотела поскорее оказаться под надежной крышей.

Незаметно они очутились около рынка, в этот час безмолвного, мрачного и пустого. Потом свернули, и Серов успел прочитать на табличке название улицы — Новая. Прочитал и заторопился к пятиэтажке из серого кирпича — Тамара вошла в подъезд этого дома.

Придержав дверь, чтобы не хлопнула, Сергей пулей взлетел на второй этаж как раз в тот момент, когда она вставила ключи в замок двери квартиры. Схватив женщину сзади, он зажал ей рот, не дав даже пикнуть, и показал ТТ.

— Тихо! — свистящим шепотом сказал он ей на ухо, чувствуя, как губы щекочет прядь ее волос, а голову дурманит залах духов, такой знакомый запах! — В квартире еще есть кто-нибудь?

Она отрицательно мотнула головой, и он, боясь, как бы дамочка не грохнулась со страху в обморок прямо на лестничной площадке, толкнул ногой дверь квартиры: надо же проверить, говорит она правду или нет? Если да, то один расклад, но если нет…

Не зажигая свет и, как живой щит, ведя перед собой заложницу, Серов вошел в крохотную прихожую и подумал: если бы еще недели три назад ему сказали, что он будет захватывать женщин и под угрозой оружия вводить их впереди себя в незнакомые квартиры, он счел бы это просто неумной шуткой, если не провокацией. И тем не менее!

Перешагнув порог, он заставил ее остановиться и чутко прислушался — не раздастся ли в полумраке характерный металлический щелчок взводимого курка или лязг передернутого затвора? Может быть, кто-то засопит от напряжения или шумно выдохнет? Нет, никаких подозрительных звуков, а мерный, едва слышный стук — это, наверное, часы.

А запахи? Он глубоко втянул ноздрями воздух — пахнет ли свежим табачным дымом, дезодорантами или мокрой после дождя одеждой? Ах, как неудачно все перебивает запах ее духов, потому что голова девушки около его лица, а сама она замерла, словно испуганный зверек.

По-прежнему молча он легонько толкнул ее вперед, вынуждая сделать шаг, потом другой. Так, посмотрим направо. В кухне никого! Теперь туалет и ванная, но они совмещены, и тем проще. Остались комнаты. Сколько их тут, кажется, всего одна, и там тоже никого. Фу-у, даже испарина выступила на лбу: трудно надеяться и верить, что тебя не заманивают в очередную западню, готовую со стуком захлопнуться — так стучат мерзлые комья земли о крышку опущенного в могилу гроба.

Сергей швырнул женщину на диван и, метнувшись в прихожую, выдернул из замка ключи и захлопнул дверь. Вернулся в комнату и зажег свет как раз в тот момент, когда она встала с покрытого пледом дивана и невольно их взгляды встретились.

Серов почувствовал, словно его ударили в грудь — левый глаз у женщины был серо-зеленый, а правый зеленый: «глаз ведьмы».

— Садись, — он с трудом разлепил сухие губы и показал ей стволом на диван. Она послушно села и положила руки на колени: наверное, чтобы он видел их и сгоряча не выстрелил?

Сергей подтянул ногой стул и сел напротив, разглядывая ее с дотоле ему неизвестным жадным любопытством.

— Не узнаешь, что ли? — с долей издевки спросил он.

— Кто вы? Я закричу!

Бог мой, этот голос он узнал бы из тысячи других женских голосов! Не зря же он ему показался таким знакомым, когда крутилась кассета с записью студенческого капустника.

— Не закричишь, тебе тихо надо сидеть, — он усмехнулся и достал сигареты. Прикурил, выдохнул густую струю дыма и негромко сказал: — Знаешь, я не верю в переселение душ.

— Вы о чем? — она недоуменно подняла тонкую бровь.

— Не прикидывайся, — погрозил ей пальцем Серов, как шаловливому ребенку. — Глазки тебя с головой выдают, нет ни у кого больше таких глазок. «Глаз ведьмы», вот твоя погибель! Не учла?

Она побледнела, закусила губу и отвернулась, а он, не в силах больше сдерживаться, протянул руку, распахнул на ней куртку и рванул за ворот блузки.

— Вот та родинка, которую я любил целовать! Ну? Ты так и не вспомнила, кто я такой?!

Женщина прижала ладонь к горлу, прикрываясь остатками разорванной блузки, и глухо всхлипнула.

— Кто же ты?! Призрак Полины Гореловой, неведомым образом воскресшей из мертвых, или Тамара Сырова, игравшая передо мной роль психически ненормальной Полины? Ты же меня под пулю подставила!