Рискованная игра

– Паша, ты потерял? – Филатов протянул руку. Сивец и Щербатый прекратили борьбу, опустили руки. Филатов усмехнулся. Эти двое напоминали ему нашкодивших котов.

– Нет. Это не наша вещь, – Сивец отвел руку Филатова и потащил Щербатого в сторону дороги.

* * *

«Щербатый – убийца? Не факт. Щербатый мог стащить телефон, когда был в квартире Кучумова на опознании в качестве понятого в день убийства. Телефон лежал на видном месте на тумбочке у дивана. Мог. А мог и... Неужели его рук дело?» – Филатов быстро шел в направлении военного городка. Был ли у Филатова план? Действовал ли он по этому самому плану? Он не задумывался. Он делал то, что считал на данный момент нужным. Филатов подошел к дому родителей Ани и Маши Пышко и постучал в дверь. Открыла Маша. Вся в черном, с такими же черными кругами под глазами от выплаканных слез. Филатов чувствовал, что чтобы он сейчас ни говорил, все будет лишним, не нужным. За спиной Маши в открытую дверь был виден стоящий в глубине комнаты у окна гроб в окружении зажженных свечей. Из квартиры пахнуло смертью. Для него этот запах был невыносим.

– Маша, у тебя ключ от квартиры... Я хотел бы забрать свои вещи.

Девушка, не глядя на Юрия, провела руку в сторону по стене, сняла ключ с крючка и протянула ему. Филатову хотелось коснуться этой бледной, дрожащей руки, прижать к себе, но он просто подставил ладонь. Маша уронила ключ и закрыла дверь.

Филатов, не оглядываясь, пошел к дому Кучумова. Вот место, где они курили с Кучумовым в день их встречи. Окна его квартиры, балкон. Балкон кухни Кучумова был совмещен точно с таким же балконом соседней квартиры! Квартиры Сивца! Как он сразу не догадался? В этот момент Щербатый и Сивец подошли к подъезду. Филатов был почти уверен, что убийство дело их рук. Не подходя близко к дому, Филатов выждал несколько минут и вошел в подъезд. На втором этаже хлопнула, закрываясь, входная дверь. Юрий поднялся на площадку, открыл квартиру Кучумова и увидел начертанный мелом на полу контур тела друга. Стараясь не наступить на него, прошел на кухню, взял стоявшее на холодильнике зеркало, шагнул на балкон. Осторожно протянул руку к соседнему окну и заглянул в отражение. Дверь соседнего балкона была открыта. Оттуда раздавалась глухая ругань и шум борьбы. Через мгновение на кухню, падая спиной назад, влетел Щербатый. За ним, держа перед собой окровавленные кулаки появился Сивец. Он шагнул к лежащему на полу Щербатому и нанес удар ногой в пах. Щербатый взвыл и скрючился от боли. Сивец нагнулся над Дудкиным, взял его за грудки и несколько раз стукнул головой об покрытый кафелем пол.

– Гаденыш! Подставил? Навязали мне тебя, урода! Какого ты... эту мобилу брал? Говорил тебе придурку – никаких следов! Завалил дело! Теперь сваливать надо.

Филатов не видел, как в руке Щербатого оказался нож. Наверное, тот прятал его в кармане. Получив удар в спину, Сивец выгнулся, отпустил Дудкина и вскочил на ноги. Нож вошел неглубоко. Сивец стал наносить удары ногами без разбора по свернувшемуся в комок напарнику, а когда Щербатый затих, подобрал нож, приподнял обмякшее тело и ударил ножом в сердце, вогнав лезвие по самую рукоятку.

Это был удар профессионала. Филатов опустил руку. Он аккуратно, бесшумно перелез на свой балкон, зашел на кухню, закрыл за собой дверь. Собрал вещи, спустился вниз и стал ждать. Через минуту послышались шаги на лестнице. Юрий укрылся за входной дверью, пропустил Сивца вперед и вышел за ним на улицу. Сивец, тяжело пошатываясь, шел в направлении небольшой лесопосадки на окраине городка. На его спине темным пятном расплывалось кровавое пятно. Когда он вошел в лес, Филатов догнал его и негромко спросил:

– Торопитесь? Может вам помочь? Я умею оказывать первую медицинскую помощь.

Сивец замер, не оборачиваясь, держась одной рукой за дерево. Во второй был туго набитый вещевой мешок. Правая рука стала медленно опускаться.

– Советую не делать резких движений. Ответишь на мои вопросы честно – оставлю жить. Ты же любишь жить?

Сивец издал стон, похожий на рычание:

– Спрашивай, но ты не понимаешь, куда лезешь. Если что, ты меня переживешь ненадолго. Ты тоже жизнь любишь. Предлагаю разобраться по-хорошему – ты меня не видел, а я тебя.

– Как в кино! Заткнись и отвечай только на мои вопросы. Кто из вас убил Кучумова?

– Щербатый...

«Соврал, убью суку», – мелькнуло в голове Юрия.

– Почему?

– Он давно Аньку обхаживал, а тут Кучумов появился. Бабу они не поделили.

Филатов и не надеялся, что Сивец все расскажет сам, он подумал и сказал:

– Брось мешок. Так. Теперь три шага вперед. Нам свидетели не нужны. Сами разберемся.

– Вот это правильно, командир. Я же говорил, что мы договоримся, – в голосе Сивца послышались торжествующие нотки.

– Рано радуешься, мразь. Я с тобой, сволота, договариваться не собираюсь! Теперь смотри мне в глаза. Прямо смотри. У меня не осталось ничего, кроме меня самого и моих друзей. Все, что у меня есть – это мои друзья. А ты и тебе подобные их убивают. Мало того, вы еще и втаптываете их имена в грязь. Я хочу знать всю правду и только правду. Говори, а потом мы с тобой разберемся, кто отсюда уйдет на своих двоих, а кого вынесут.

Сивец вспомнил, как все началось...

На первый взгляд майор показался Сивцу бесшабашным рубахой парнем. Он его так и называл за глаза – Хохмач. Но за вечной улыбкой скрывался железный характер и цепкий ум. Как он смог вычислить недостачу? Ведь все было «на мази». К накладным и книгам учета не докопаться. Приход, расход рассчитали как по нотам. И вдруг этот майор пообещал вывести на чистую воду. Кого? Его, Сивца?! Лучше бы он этого не говорил. На понедельник была назначена ревизионная комиссия на склад РАВ. И там было все чисто, к бумагам не придраться. Кроме как к подписи Кучумова. С прежним начальником было легче. Он был в курсе дела и имел от этого свою долю, которую старался побыстрее пропить. Но чем дальше, тем быстрее он пропивался и быстрее требовал новых денег. Бутылка-две в день стали для него нормой. Бывало, что Шохин неделю не выходил со склада Сивца. Склад так и сдавали под охрану с Шохиным внутри. И все было бы хорошо, если бы Шохин не «сел на коня». В приступе белой горячки он пытался поджечь склад и пообещал Сивцу, что сдаст его ментам. В тот день Сивец со Щербатым случайно перехватили Шохина на полпути к райцентру. Он шел с написанной на двух листах неровным почерком повинной. Пришлось охладить старика. Никто долго разбираться не стал. Все решили, что бедняга Шохин застрелился в приступе белой горячки.

Нового начальника РАВ Сивец и не собирался посвящать в дело, тот сам пронюхал, сам и виноват. Не лез бы не в свое дело, спал бы сейчас с молодой женой. В тот злополучный день Сивец всю дорогу уговаривал Кучумова договориться. Намекал, что в долгу не останется. А деньги Кучумову на свадьбу нужны. Кучумов и слышать не хотел. Они вместе вошли в дом, поднялись на площадку и разошлись по квартирам. Сивец включил в своей квартире стереосистему на всю мощь. Так, на всякий случай. Он не собирался убивать Кучумова. По крайней мере, в тот вечер. Он пошел к нему дать еще один шанс. Кучумов открыл дверь. Аня с Щербатым ушли в комнату, а он с Сивцом остался на кухне. И тут раздался крик девушки. Щербатый – гореть ему в огне – стал руки распускать. Майор дернулся было да Сивец проворней оказался, ударил в висок. Сильно ударил. Кучумов рухнул, потеряв сознание. Сивец забежал в комнату, девушка стояла забившись в угол комнаты с ножом в руках. Напротив стоял Щербатый и расстегивал свою мотню. Животное! Не мог потерпеть. Девушка бросилась к Сивцу, доброму дяде, но нельзя было ее оставлять в живых. Заложила бы – дитя не разумное. Он пожалел ее, стал успокаивать, отобрал нож. Она умерла быстро, так и не успев ничего понять. Они вернулись в кухню. Кучумов был еще жив и стонал. Вдвоем со Щербатым они подняли его и перенесли к входной двери:

– Бери за ноги. Выше поднимай. Несем к двери.