Всемирная прачечная: Террор, преступления и грязные деньги в офшорном мире

Один из руководителей «Эльдорадо», сотрудник таможни США Джон Форбс, полагал, что если «Эльдорадо» сможет вычислить тех, кто занимается перекачиванием денег в тех районах Нью-Йорка, в которых торговля наркотиками велась наиболее активно, то можно будет остановить денежные потоки и тем самым прижать наркоторговцев. Форбс хотел заняться колумбийской общиной в Джексон-Хайтс. Это часть района Куинс, расположенная примерно в миле к югу от аэропорта Ла-Гуардия и заселенная преимущественно наименее состоятельными представителями среднего класса — доход средней семьи до налогообложения в то время составлял приблизительно 20 тыс. долларов в год. В Колумбию же уходило столько денег, что в пересчете на одну семью эта сумма составляла в среднем 30–40 тыс. долларов.

Форбс смог заинтересовать своей идеей тогдашнего заместителя министра финансов по вопросам правоисполнения Рэя Келли — впоследствии комиссара таможни, а затем и комиссара полиции города Нью-Йорка, — который подписал «целевой географический приказ» (Geographical Targetting Order, GTO). Среди прочих вещей он ограничил сумму денег, которую лицо, проживавшее в Джексон-Хайтс, могло переводить в Колумбию без заполнения специальных отчетных документов.

Законы против отмывания денег ограничивают такую сумму 3000 долларов. GTO снизил ее до 750 долларов. И почти сразу же идея Форбса доказала свою эффективность. Перевод крупных сумм в Колумбию из Джексон-Хайтс практически прекратился, но одновременно понизились комиссионные ставки за перевод в Колумбию сумм ниже 750 долларов — с 7 до 3 процентов. Форбс, Роуз и другие руководители «Эльдорадо» заподозрили, что снижение ставок стало результатом увеличения конкуренции. Поэтому они занялись теми, кто переводил деньги.

Это были якобы семейные предприятия — салоны красоты, кондитерские, туристические агентства, — которые прямо на месте предлагали услуги по переводу средств. Некоторые из них также продавали мобильные телефоны и телефонные карты, позволяя тем самым совершать анонимные звонки. Все они рекламировали услугу ENVIO, а это означало, что они переводят деньги. На бульваре Рузвельта, проходящем через центр Джексон-Хайтс, на участке протяженностью приблизительно в полторы мили было сосредоточено более 175 таких заведений, и через них ежегодно перекачивалось 1,1–1,3 млрд. долларов.

Разумеется, это были наркоденьги, и «Эльдорадо» начала закрывать эти заведения. Но, как это часто бывает, стоило закрыть одно из них, как появлялись два новых. Через некоторое время наркоторговцы поняли, что их загнали в угол, и перевод денег переместился на Манхэттен, в Вашингтон-Хайтс в Верхнем Уэст-Сайде, где торговлю наркотиками контролировали доминиканцы. Форбс снова обратился к Келли и получил новый GTO, на этот раз направленный против доминиканцев. Через некоторое время эта деятельность частично сместилась на юг, во Флориду, а это означало, что «Эльдорадо» приносит результаты.

Примерно в 1998 году люди, отслеживавшие перевод денег, стали получать тревожные сигналы. Вместо того чтобы направляться в Колумбию, колумбийские наркоденьги, перемещающиеся в системе, стали переводиться в Пакистан. Форбса это очень обеспокоило, и он сообщил об этом руководству, подчеркнув необходимость срочно разобраться в данной ситуации. Однако никто из начальников Форбса не увидел серьезности происходящего. То, что колумбийские деньги направлялись на индийский субконтинент, а оттуда, разделяясь на потоки, следовали на Ближний Восток, тогда не вызвало озабоченности. Через три года, 11 сентября, когда офис «Эльдорадо» был уничтожен в результате атаки террористов, движение колумбийских наркоденег в Пакистан приобрело совершенно иное значение.

В то время, когда «Эльдорадо» занималась Джексон-Хайтс, Роузу позвонил его босс из управления полиции и сообщил, что у комиссара состоялась встреча с двумя бывшими сотрудниками ФБР, рассказавшими комиссару о неких лицах, желавших вложить грязные деньги, о которых им стало известно от их информатора. Роузу было велено с этим разобраться.

Агенты объяснили Роузу, что у их информатора имелись связи с мексиканским картелем «Галф» и что появилась возможность прихлопнуть нескольких крупных мойщиков. Роуз, обдумав эту идею, пришел к выводу, что сможет создать подставную инвестиционную фирму, которая будет работать с их деньгами. Если все пойдет так, как задумано, след денег приведет к инвестиционным брокерам картеля. Но чем больше он общался с этими людьми, тем меньше энтузиазма испытывал относительно успеха всего предприятия. Они хотели управлять всем удаленно, из другой части страны, и Роуз считал, что это создало бы слишком много проблем.

Тайные операции всегда опасны, и Роуз по собственному опыту знал, что ставки в них могут достичь очень больших высот. Он не захотел в этом участвовать и объяснил комиссару, почему, по его мнению, NYPD не следует в это вмешиваться. Роуз вернулся в «Эльдорадо», думая, что дело закрыто. Но через пару дней один из этих бывших людей ФБР решил, что они с приятелем готовы рискнуть и провести эту операцию в любой форме, приемлемой для NYPD, поэтому Роузу было поручено подготовить план и смету. Что он и сделал, оценив расходы на проведение операции приблизительно в 100 тыс. долларов и отправив документы наверх.

Обычно предложения такого рода долго путешествуют по инстанциям и где-то через год кто-нибудь вспоминает, что нужно в конце концов сказать «да» или «нет». Поэтому Роуз не рассчитывал на то, что получит ответ в ближайшее время. Но уже через два дня ему позвонили и сказали: «Вперед».

Роуз был шокирован. «Обычно мне не удавалось выбить из них и десяти долларов на покупку батареек для магнитофона, а теперь всего за два дня они согласились потратить сотню штук».

Комиссар пожелал, чтобы операция проводилась совместно с управлением окружного прокурора Нью-Йорка (NYDA), и так началось сотрудничество Роуз с помощником окружного прокурора Гильдой Мариани. Эта женщина производит неоднозначное впечатление на тех, кто видит ее впервые. Если вас представят ей друзья, она покажется вам очаровательной, умной, элегантной женщиной, обожающей животных и восприимчивой ко всему новому. Как руководитель подразделения NYDA по борьбе с отмыванием денег и налоговыми преступлениями Мариани — настоящий авторитет в этих вопросах и борец за введение в штате Нью-Йорк эффективных законов против отмывания денег. Если же вас познакомят с ней полицейские, надевшие на вас наручники, она предстанет перед вами жестким и решительным трудоголиком, который не остановится до тех пор, пока не получит результатов, к которым стремится, и это обычно означает, что вы в конце концов попадете за решетку.

Итак, Роуз и Мариани в течение года занимались подготовкой к открытию инвестиционно-брокерской фирмы. Началось все с обычных процедур: получения поддельных паспортов, водительских прав, кредитных карточек, сочинения биографий, кредитной истории и составления послужных списков. Поскольку Роуз и его люди собирались выходить на рынки, им пришлось пройти процедуру согласования в SEC и NASD. Кроме того, им требовалась некоторая профессиональная подготовка, и они ее получили.

Теперь Роуз и Мариани приступили непосредственно к созданию компании. Они открыли банковские счета и зарегистрировали компанию под названием MLU Investment Group Corporation. Шутливый смысл названия компании было известен только им: MLU — аббревиатура от Money Laundering Unit, т.е. «подразделение по борьбе с отмыванием денег».

«Мы должны были исходить из того, — говорит Роуз, — что нас, возможно, будут очень внимательно изучать. Если эти люди действительно собирались доверить нам свои деньги, они должны были убедиться в нашей надежности. Мы собирались управлять деньгами и инвестициями компаний, которые располагали большим объемом наличных средств. Поэтому мы составили бизнес-план, из которого следовало, что мы работаем с видеосалонами, развлекательными парками, фирмами, занимающимися видеопрокатом, и супермаркетами. Затем мы открыли счета для фирм Lake Wholesale Foods, American Video и Funtime Arcade. Мы утверждали, что можем положить их деньги в банк, а оттуда — отправить туда, куда они скажут. При этом у нас оставались суммы, которые они собирались через нас инвестировать. Мы сделали все для того, чтобы, посмотрев на нашу фирму, любой субъект, пожелавший отмыть деньги, подумал: “Да, эти ребята могут сделать то, что нам нужно, и никто ни о чем не узнает”».