Всемирная прачечная: Террор, преступления и грязные деньги в офшорном мире

На Науру парламент принял закон, запрещающий деятельность в этой стране сомнительных офшорных банков. Но это произошло только после того, как Соединенные Штаты объявили острову, который и без того фактически был банкротом, экономическую войну. Вот почему на Науру продолжали продавать гражданство и паспорта до тех пор, пока американцы не согласились заплатить им за прекращение этой практики.

На Ниуэ правительство объявило о прекращении продажи банков, но отказалось прекратить продажу подставных компаний. «А почему, собственно, — сказали там, — мы должны это делать?»

В Делавэре, Неваде и Монтане жизнь идет своим чередом. Если бы это были не американские штаты, а какие-то далекие острова, FATF, несомненно, призвала бы их к порядку, но они являются частью территории Соединенных Штатов, а палка, которая находится в распоряжении Вашингтона, потолще, чем у любого из островов. Поэтому, когда отдельным офшорным юрисдикциям дают по рукам за то, что остается безнаказанным в Делавэре, Неваде и Монтане, они вполне справедливо возмущаются. FATF выразила в связи с этим недоумение Вашингтону, а Вашингтон в ответ посоветовал FATF катиться куда подальше. США не собираются менять свои законы о трастах только потому, что они не нравятся FATF. В Соединенных Штатах система трастов кормит целую армию адвокатов, а Вашингтон — как раз то место, где адвокаты обладают реальной властью.

В середине 2000 года, когда FATF перешла в наступление, опубликовав доклад «О странах и территориях, не склонных к сотрудничеству» и поместив в черный список 15 юрисдикций — Россию, Лихтенштейн, Израиль, Ливан, Багамы, Каймановы острова, Острова Кука, Доминиканскую Республику, Маршалловы острова, Науру, Ниуэ, Панаму, Филиппины, Сент-Китс и Невис, а также Сент-Винсент и Гренадины, — все эти 15 государств ужаснулись. Например, руководитель панамского национального агентства финансовой информации, делая заявление для прессы, выразился таким образом: «Панама не может позволить себе иметь плохую (читай: худшую. — Авт.) репутацию».

Учитывая, насколько легко в действительности обмануть FATF, тот факт, что Панама все же была включена в этот список, свидетельствует об откровенной коррумпированности этой страны. Когда FATF заявила, что Панама «не склонна к сотрудничеству», панамцы, вместо того чтобы как-то изменить ситуацию, просто изобразили стремление к сотрудничеству. И, конечно же, FATF на это купилась. Как и некоторые американские чиновники, которым следовало бы лучше разобраться в ситуации, прежде чем начать расхваливать Панаму за готовность сотрудничать.

Панама по-прежнему оказывает банковские услуги, основанные на полной секретности, продает фальшивые подставные компании, здесь до сих пор действует зона свободной торговли в Колоне, регулирование в которой осуществляется людьми, не очень заинтересованными в его эффективности, поскольку в противном случае это стоило бы им слишком больших денег. Панама просто приняла несколько новых законов, которые никто не собирается претворять в жизнь, и публично заявила, что появление денег террористов на ее территории больше не приветствуется.

Призывать к объявлению войны деньгам террористов — то же самое, что говорить о пользе яблочного пирога и материнства. Поэтому Панаму вычеркнули из черного списка FATF, поставив условие, что здесь никогда не появятся деньги бен Ладена.

«Одиннадцатого сентября, — объявил высокопоставленный представитель банковской ассоциации Панамы, — мы немедленно связались со всеми банками и заявили, что теперь в центре внимания должны быть деньги террористических организаций. Мы всегда говорили, что готовы помочь в их отслеживании».

Однако наркоденьги к тому времени находились в центре внимания уже 35 лет — как и растущая угроза со стороны международной организованной преступности, как и мошенничество, и уклонение от налогообложения, и сама зона свободной торговли, где все эти вирусы размножаются, как комары в болоте.

Кайманы также были вычеркнуты из черного списка — как и Багамы. То, что в него не попала Нигерия или, скажем, Украина, многое говорит о том, что в действительности представляют собой FATF и ее черный список. Проблема в том, что, когда FATF оскаливается, у нее выпадают зубы.

Это, однако, не означает, что FATF никогда никого не кусала; просто она очень тщательно выбирает, кого кусать, а потом с легкостью перестает кусаться. Можно было бы добиться совсем другого эффекта, если бы вместо порицаний некоторые юрисдикции подверглись остракизму.

В этом случае можно было бы говорить не просто о риске для репутации, а о «необратимом» риске. Прочертить на песке линию и сказать: вы находитесь либо с той стороны, либо с этой. И если вы с той стороны, это вам дорого обойдется, а если с этой — то вам придется очень постараться, чтобы доказать это.

Конечно, замечательно, что FATF оказала давление на Кайманы, на несколько месяцев включив остров в свой черный список. Но этой организации, несмотря на все ее благие намерения, не помешало бы проявить большую жесткость. Уж очень она легковерна. И слишком политизирована. И, наконец, ей следует перестать прятаться в кусты при появлении серьезных оппонентов.

Если вы хотите приобрести репутацию местного «короля», вам нужно победить самого сильного парня в вашей округе. Если вас по-настоящему беспокоит ваша репутация, вступление в клуб должно быть настолько строгим, чтобы членство в нем что-нибудь значило. Если на Кипре собираются зарегистрировать подставную компанию для какого-то русского, намеревающегося продавать на черном рынке расщепляющиеся материалы, это должно бросать тень на все остальные 47 тыс. подставных компаний на Кипре. Если на Доминике собираются выдать лицензию банку, у которого нет реального присутствия, кассиров и настоящих клиентов, это должно подвергнуть риску все остальные компании и банки, зарегистрированные на этом острове. Если Кайманы собираются иметь дело с Euro Bank, Багамы — регистрировать подставные компании по телефону для любого желающего, Белиз — продавать паспорта всем, кто располагает достаточной суммой денег, это должно поставить под угрозу будущее этих юрисдикций. Если вы готовы продать душу любому, у кого есть 100 долларов и почтовый ящик вместо адреса, вам нужно учесть, что нельзя быть одновременно и на той стороне, и на этой.

Чтобы государства начали по-настоящему заботиться о сохранении репутации, нужно сделать так, чтобы те, кто играет не по правилам, были навсегда удалены с поля. Или ввести такие жесткие условия их возвращения в игру, чтобы для этого им потребовалось провести настоящую реанимацию своего финансового сектора. Суть этого сводится к следующему: почему мировое сообщество должно доверять юрисдикции, которая позволяет хотя бы одному мерзавцу управлять хотя бы одной подставной компанией или мошенническим банком? Ценой принятия в клуб должно стать четкое разграничение приемлемой конфиденциальности и неприемлемой тайны.

Разве это не проблема Бермуд, если зарегистрированная там перестраховочная компания настолько свободно обращается со своими резервами, размещенными во множестве других юрисдикций, что, когда в Европе, Африке или на Дальнем Востоке происходит несчастье, у нее не оказывается денег для того, чтобы выплатить возмещение? Разве это не проблема Багам, когда находящийся там банк выпускает кредитные карты, позволяющие их владельцам в Канаде, Великобритании, Австралии или Соединенных Штатах тратить деньги, не платя с них налогов? Сегодня Бермуды и Багамы заявляют, что это не их проблема. Но когда Канада, Великобритания, Австралия и Соединенные Штаты — а с ними и все остальные — сделают так, что это будет их проблемой, это будет означать, что офшорный мир занял новую позицию в отношении гражданской ответственности.

Любая система, находящаяся вне зоны контроля регулирующих органов — причем не важно, где расположены эти регулирующие органы, если они наделены соответствующими полномочиями, — угрожает всем остальным связанным с ней системам. Представьте себе офшорный мир как множество мелких рек, впадающих в большую реку, которой является глобальная финансовая система. И если вода в одном из этих притоков заражена, что произойдет с рекой? Разве те, кто находится ниже по течению, не имеют права сказать: «Эй вы, перестаньте сбрасывать в воду ртуть и отравлять мою рыбу»?