Введение в историю экономической мысли. От пророков до профессоров

В 1834 г. англичане Ллойд и Лонгфилд указали, что полезность бывает совокупная и предельная, однако никак не использовали эти представления. Их соотечественник Нассау УИЛЬЯМ Сениор (1790–1864) тоже подошел к понятию предельной полезности и тоже не дал этому никакого развития.

Названным ученым не суждено было стать пионерами предельного анализа. Но — интересная вещь — Джевонс, Менгер и Вальрас тоже не были пионерами! Поразительный факт состоит в том, что предельный анализ был действительно открыт в 30 — 40-е гг. прошлого века. Уже опубликовав свои знаменитые впоследствии книги и узнав друг о друге, Джевонс, Менгер и Вальрас обнаружили, что у них были предшественники, которым все трое по возрасту годятся в сыновья.

Не было предела удивлению "отцов-основателей", когда, открыв забытые книги неизвестных дотоле авторов, они нашли там свои идеи, сформулированные и развитые с глубиной, блеском и смелостью, — и это людьми, которые могли бы, в принципе, видеть живыми Рикардо, Мальтуса, Сэя… Нужно отдать должное нашей "троице", они не только не преуменьшили значения своих предшественников, но и постарались воздать им должное и вернуть из забвения их достойные имена.

Имена эти суть: Тюнен, Курно, Госсен, Дюпюи. Но об удивительных достижениях этих отважных первопроходцев мы расскажем в другой раз…

Глава 23

Пионеры предельного анализа

Легко нам оглядывать прошедшие времена, вежливо кланяясь одним фигурам и похлопывая по плечу других. Нам все видно (все ли понятно, это другой вопрос) — картина застыла, и можно спокойно вглядываться в ее детали, снисходительно комментируя по ходу дела.

Мы должны помнить, однако, что и тогда, в XIX столетии, жизнь по-своему бурлила, струилась, текла. Век был беспокойный, Европа была ареной войн, революций, классовых битв, яростных споров. Европа была раздробленной, сильно неоднородной по уровню развития отдельных стран и регионов. Национальные культуры разных стран были во многих отношениях изолированными из-за языковых барьеров, национальных предрассудков, взаимного недоверия и непонимания. Не было общеевропейских систем массовой информации, никаких (даже национальных) систем научной информации. Все это появилось позже.

Когда в 1826 г. в Германии… — да не было еще такой страны, поэтому нужно говорить: в Пруссии — вышла книга "Изолированное государство", никто не обратил на нее внимания. В лучшем случае завсегдатай книжной лавки мог подумать, что речь идет о политических вопросах, и вспомнить недавнюю континентальную блокаду Англии. Открыв же книгу и увидев, что там говорится об экономических вопросах сельского хозяйства, человек терял к ней интерес.

Книгу написал какой-то Иоганн Генрих фон Тюнен, прусский юнкер (помещик), сидевший безвылазно в своем не слишком крупном поместье и бывший, вероятнее всего, страшным реакционером, с точки зрения тогдашних прогрессистов из буржуазной среды. Нет никаких свидетельств того, что книга была хоть как-то и кем-то замечена.

Сегодня Тюнен (1783–1850) считается первым из основоположников предельного анализа. Полное название книги: "Изолированное государство в его отношении к сельскому хозяйству и национальной экономии". Второй том книги вышел (уже посмертно) в 1850 г., третий — в 1863 г. Пример Тюнена показывает, что даже в глухом и заброшенном уголке уму пытливому и оригинальному есть простор для творчества.

Тюнен построил совершенно условную (идеальную, как иногда говорят) модель государственного хозяйства. Его "изолированное государство" имеет территорию в форме круга, в центре которого расположен единственный Город. Вся остальная территория занята сельскохозяйственными угодьями, причем почва везде имеет одинаковую плодородность. Весь рынок сбыта для сельхозпродукции сосредоточен в Городе. Вокруг него концентрическими кругами располагаются фермы. Все нужные им промышленные изделия фермеры получают из Города (внешней торговли нет). Нет ни рек, ни каналов, единственный вид транспорта — гужевой (сухопутные дороги и телега с лошадью). Таким образом, Тюнен построил искусственную модель, в которой невозможны комбинации различных факторов, влияющих на формирование цен и доходов, остался единственный фактор — расстояние от фермы до Города.

При желании очень легко упрекать Тюнена за такую условную модель, которая даже близко не напоминает реальную жизнь. И подобных упреков действительно было немало. Однако вспомним физику. Легко ли было бы нам выявить закон движения маятника или вычислить ускорение свободного падения, если бы мы не приняли допущения о том, что отсутствует сопротивление воздуха? Вспомним математику. Производя измерения длин и углов на поверхности земли, мы обычно пользуемся теоремами Евклидовой геометрии. При этом мы принимаем допущение о том, что кратчайшее расстояние между двумя точками — это прямая линия. Однако мы живем не на плоскости, а на сферической поверхности. Здесь на самом деле справедлива геометрия Римана, а не Евклида. Кратчайшее расстояние между двумя точками — не прямая линия, но дуга большого круга; сумма внутренних углов треугольника не 180°, а больше. Точные науки немыслимы без подобных допущений. Больше того, только благодаря таким допущениям любая наука о реальной жизни может стать более или менее точной.

Модель Тюнена была одним из первых шагов к превращению экономической науки в "более-менее точную" науку. Удаляя (ученые говорят: элиминируя) все факторы, кроме одного, мы получаем возможность изучить действие оставшегося фактора в чистом виде. Поэтому нужно понять, что модель Тюнена была большим достижением науки. Мы говорим пока еще не о результатах исследования Тюнена, а только о самой модели. Модель — это упрощенное и упорядоченное изображение действительности— фактически схема, которая позволяет видеть некоторые, самые существенные черты реального явления. Модель Тюнена позволила описывать экономические связи и закономерности на языке математики, в частности математического анализа и алгебры.

Давайте посмотрим, с каким изумительным изяществом строит Тюнен свои рассуждения.

Вдохновлял Тюнена не кто иной, как Адам Смит. Поэтому мы не должны удивляться тому, что Тюнен поставил перед собой задачу установить в общем виде уровень "естественной заработной платы' и закон его формирования.

Приступая к этой задаче, Тюнен делает еще ряд допущений. Во-первых, все затраты на производство хлеба состоят только из заработной платы. Во-вторых, доход рабочего выражается не деньгами, а хлебом (зерном). В-третьих, весь излишек зерна, который остается у рабочего за вычетом расхода на потребление его семьи, сберегается и превращается в его капитал. Это можно понять таким образом: рабочий продает избыток своего зерна и покупает элементы основного и оборотного капитала (кстати, вспомним, что семенной фонд зерна — часть оборотного капитала). В-четвертых, в "изолированном государстве" имеются свободные земли, так что любой рабочий может уйти от своего хозяина, взять себе землю и сам стать капиталистом Возможность такая имеется, потому что заработная плата выше прожиточного минимума, следовательно, рабочий в состоянии обзавестись собственным капиталом.

Приняв указанные предпосылки, взглянем на условия задачи.

Так как вся земля в границах государства имеет одинаковое плодородие, для любой отдельно взятой фермы издержки по производству зерна и доставке его на рынок различаются только в зависимости от расстояния между этой фермой и Городом. Здесь выражение "издержки" включает и капиталистическую прибыль (почему — мы говорили в главах 14 и 16). Самые большие издержки, конечно, отвечают внешнему (крайнему, т. е. маргинальному) из концентрических кругов — тому, который примыкает к самой границе нашего круглого государства.