Прощай, нищета! Краткая экономическая история мира

Третья возможная причина скрывается в том, что новые производственные технологии, внедренные после промышленной революции, повысили премию за высококвалифицированный труд [385]. В доиндустриальном мире производственный процесс обычно был «мелким», то есть не включал в себя большое число этапов. Помимо того, обычно он легко прощал ошибки и невнимательность. Рассмотрим, например, выращивание пшеницы в доиндустриальном обществе. Этот процесс состоял из вспашки, сева, жатвы и, наконец, молотьбы и отвеивания. Если в землю засевалось слишком много семян, часть из них терялась; если их засевалось слишком мало, часть земли оставалась неиспользуемой. Если молотьба производилась небрежно, часть зерна оставалась в мякине, которая в любом случае скармливалась сельскохозяйственным животным, поэтому терялась лишь часть произведенной стоимости. Однако ошибки или небрежность на каждом этапе процесса обычно влекли за собой лишь очень скромные потери.

Например, Польша в начале XIX века была крупным поставщиком пшеницы в Великобританию, и потому польская сельскохозяйственная практика вызывала у британцев значительный интерес. Англичанин Уильям Джейкоб, в 1820-е годы совершивший инспекционную поездку по польским фермам, отмечал в целом плохую работу тамошних сельскохозяйственных рабочих. По его словам, при молотьбе «…в здешней мякине остается намного больше зерна, чем в той, которая побывала под английским цепом». Из его данных следовало, что польские молотильщики, даже работая небрежно, в день обмолачивали вдвое меньше зерна, чем английские. Кроме того, зерно, импортировавшееся из Восточной Европы, было плохо отвеяно и его приходилось просеивать по привозе в Англию [386]. Зерно из польской глубинки доставлялось к Балтийскому морю на деревянных баржах, не обеспечивавших защиты от дождя и солнца, из-за чего к моменту прибытия верхний слой начинал прорастать. Этот проросший слой просто снимался и выбрасывался.

Такая производственная система была вполне терпима к небрежной трудовой этике польских работников. Если молотильщики работали недостаточно усердно, доделать несделанное мог кто-нибудь другой. Если зерно было плохо отвеяно, его можно было просеять. Если часть зерна прорастала, его выбрасывали.

Однако новые технологии промышленной революции предусматривали более обширное разделение труда и были менее терпимы к ошибкам. Например, на британских керамических фабриках в XIX веке существовало 29 различных этапов в разделении труда. При производстве чашек ручка приделывалась в ходе 14-й операции [387]. Если эта операция выполнялась неправильно, готовая чашка оказывалась негодной, и, в отличие от ситуации с польской пшеницей, ничего исправить уже было нельзя. В подобных условиях, отмечает Кремер, ошибки, допущенные рабочей силой, порождают мультипликативный эффект [388]. Как показано на рис. 17.2, если существует вероятность ошибки р на каждом из п этапов производственного процесса и каждая из этих ошибок делает готовую продукцию бесполезной для потребителей, то вероятность получения продукции, пригодной к продаже, будет (1-р)^п. Например, если вероятность ошибки на каждом этапе производственного процесса на керамической фабрике будет составлять 0,1, а всего этапов 29, то доля небракованных чашек будет равна 0,05.

РИС. 17.2. Современный производственный процесс

В этой ситуации производители могут решить, что современная африканская рабочая сила, даже нанимаемая по чрезвычайно низкой цене, не стоит расходуемых на нее средств. Или же при наличии рабочей силы, отличающейся низким темпом работы или высоким уровнем ошибок, производители могут счесть выгодным задействовать больше рабочих на каждом этапе процесса, с тем чтобы гарантировать соблюдение графика и предотвратить ошибки. Это может привести к ситуации, которую мы эмпирически наблюдали в главе 16: избыточное количество рабочих рук в странах с низкими заработками при том же выпуске продукции на единицу капитала, что и в богатых странах. Рабочим назначаются чрезвычайно простые задания, с тем чтобы максимально снизить вероятность ошибок.

Таким образом, технологии в успешных, богатых экономиках развиваются в сторону производственных процессов, которые, будучи приспособлены к трудовому окружению данных экономик, обеспечивают большую премию за правильное и тщательное выполнение трудовых задач. В тех экономиках, в которых рабочая сила более расслабленна и менее дисциплинированна, эти технологии удается использовать лишь в сочетании с непомерными количествами избыточного труда, компенсирующего низкое качество рабочей силы.

Дальнейшее эмпирическое следствие из этой идеи состоит в том, что производительность современных технологий по сравнению с предшествующими им ремеслами будет намного ниже в экономиках с низкой заработной платой.

Например, Индии свойственны поразительные масштабы использования ручных ткацких станков в ткацкой отрасли. В Англии к 1830-м годам ручное хлопчатобумажное ткачество было в основном вытеснено механическими ткацкими станками на фабриках, несмотря на то что заработок при ручном ткачестве составлял лишь около половины заработка фабричных рабочих [389]. Тем не менее и 175 лет спустя в Индии сохраняется крупный сектор ручного ткачества, особенно в хлопчатобумажной отрасли. Собственно, выработка в ручном секторе стабильно возрастала с 1900 года, когда впервые была собрана соответствующая статистика. В 1997–1998 годах, как показано в табл. 17.3, выработка ткани на ручных станках в Индии примерно в десять раз превышала уровень 1900 года. В 1997–1998 годах 25 % ткани по-прежнему производилось в Индии на ручных станках.

ТАБЛИЦА 17.3. Производство ткани в Индии по секторам, 1900–1998 годы (кв. метры)

ИСТОЧНИКИ: Mazumdar, 1984, p. 7, 36; Office of the Textile Commissioner, 1997, 1998.

Производство ткани в Индии фактически разделено на три сектора: фабричный, с крупными фабриками, оснащенными механическими станками, как в США, сектор децентрализованных станков, состоящий из цехов на 1-50 механических станков и работающий вне формальных рамок фабричного сектора, и ручной сектор, состоящий из ручных станков в домах и мастерских. Выживание ручной ткацкой индустрии в Индии нередко объясняется мерами государственной протекции. С момента достижения независимости индийское правительство облагало акцизами продукцию фабрик, в то же время оставив сектор ручного ткачества свободным от налогов. Так, даже в 1997–1998 годах большинство тканей облагалось акцизом в размере 10–20 %, но ткани ручной выделки по-прежнему освобождались от каких-либо сборов. Однако сектор децентрализованных механических станков также по большей части избегал выплаты акцизов [390]. Поэтому наличие налоговых льгот главным образом объясняет, почему объемы производства в децентрализованном секторе были больше, чем на фабриках, но оно не объясняет, почему ручное ткачество по-прежнему успешно конкурирует с производством на механических станках, не облагаемым налогами. Производительность механических станков в 2,5 раза выше, чем производительность ручных, а один ткач может одновременно работать на 4–8 механических станках, если исходить из требований, предъявлявшихся к рабочей силе в Великобритании и США около 1900 года. Ежедневный заработок рабочих в секторах ручных и механических станков примерно один и тот же, из чего следует, что трудовые затраты на один метр ткани при механическом ткачестве составляют примерно 5-10 % от трудовых затрат в ручном ткачестве. Поскольку, по оценкам, капитальные затраты на один метр для механических станков лишь примерно на 20 % выше, чем для ручных станков, то последние получат какое-либо экономическое преимущество лишь при чрезвычайно высоких процентных ставках.