Финансовое цунами

Бланкфейн, как и большинство банкиров с Уолл-Стрита и финансовых инсайдеров, рассматривал «новый курс» правительства Рузвельта как аберрацию, открыто призывая к возвращению ко временам ДжиПи Моргана и других магнатов «позолоченного века» злоупотреблений 1920 годов. Гласс-Стигал, аберрация по Бланкфейну, была, наконец, ликвидирована, благодаря Биллу Клинтону. Goldman Sachs был основным вкладчиком в избирательную кампанию Клинтона, и даже направил к Клинтону своего председателя Роберта Рубина в 1993 году, сначала в качестве «экономического царя», а затем в 1995 году в качестве секретаря Казначейства США. Сегодня еще один бывший председатель Goldman Sachs, Генри Полсон, снова занимает должность секретаря Казначейства США, но уже при республиканце Буше. Власть денег не знает партий.

Соучредитель Института экономической политики Роберт Куттнер, выступал перед Комитетом по вопросам банковской деятельности и финансовых услуг США конгрессмена Барни Франка в октябре 2007 года, вызывая призрак Великой депрессии:

«С момента отмены Гласса-Стигала в 1999 году, после более десяти лет фактических посягательств, супер-банки смогли вновь установить в законодательном порядке те же виды структурных конфликтов интересов, которые были распространены в 1920 годах - кредитование спекулянтов, упаковка и страховка кредитов и последующая их продажа оптом или в розницу, и взимания платы за каждый шаг на этом пути. И многие из этих бумаг являются еще более непрозрачными для банковских ревизоров, чем во времена их коллег в 1920-х. Значительная часть из них вообще не являются бумагами, и весь процесс нагнетается с помощью компьютеров и автоматизированных формул». [10]

Комментатор Dow Jones Market Watch Томас Костиген, писавший в первые недели разворачивающегося кризиса sub-prime, отметил роль отмены ограничений Гласса-Стигала в открытии широкой дороги для мошенничества, манипуляций и эксцессов кредитного левереджа в растущем мире секьюритизации :

«Было время, когда банки и брокерская деятельность были отдельными предприятиями, объединение им запрещалось во избежании конфликтов интересов, финансового краха, монополии на рынках, всех этих вещей вместе.

В 1999 году закон, запрещавший сочетание брокерской и банковской деятельности, Закон Гласса-Стигала 1933 года, был отменен, и вуаля! финансовый супермаркет вырос на месте того, что мы знаем как Citigroup, UBS, Deutsche Bank и др. Но сейчас, когда эти банки, кажется, споткнулись на своей некачественной ипотеке, стоит просить, привели бы их ошибки к такому масштабу опустошения на остальной части финансовых рынков, если бы ограничения Гласса-Стигала оставались на месте ?

Разнообразие всегда вело к снижению риска. И Гласс-Стигал сохранял разнообразие, разделив финансовые мощь на банки и брокерские конторы. Гласс-Стигал был принят конгрессом, чтобы запретить банкам приобретать в собственность брокерские конторы с полным набором услуг и наоборот, так как инвестиционно-банковская деятельность, такая, как гарантирование вкладов корпоративных и муниципальных ценных бумаг, не может быть поставлена под сомнение, а также для изоляции банковских вкладчиков от рисков крушения фондового рынка, подобного тому, что стал причиной Великой депрессии.

Но поскольку банки все чаще посягали на бизнес с ценными бумагами, предлагая торговые скидки и взаимные фонды, индустрия ценных бумаг протестовала. Таким образом, в том 1999 году запрет закончился, и финансовые гиганты пошли в атаку. Citigroup проложила путь, а другие последовали. Мы увидели как были поглощены Smith Barney, Salomon Brothers, PaineWebber и многие другие известные брокерские бренды.

Предполагается, что на брокерских фирмах должна быть китайская стена, которая разделяет инвестиционный банкинг от торговой и исследовательской деятельности. Такое разделение должно удерживать торговых агентов от оказания давления на своих коллег аналитиков, чтобы те выдавали бы лучшие результаты для клиентов, все во имя увеличения их общей итоговой строки в годовом отчете.

Ну, мы видели, насколько хорошо эти стены держались в времена расцвета эпохи dot.com, когда смехотворно высокие оценки выдавались корпорациям, гарантом (underwriter) которых по случайности выступала та же фирма, которая также торговала их ценными бумагами. Когда такие стены ставились внутри их новых банковских домов, то на них появлялись трещины и, все более очевидно, они игнорировались.

Никто реально не интересовался новой причудой предоставлять обеспечение банковского долга по закладным в виде нескольких различных типов финансовых инструментов и продавать их через другое подразделение того же самого учреждения. Этим начали интересоваться только сейчас …

Когда банки усердно и тщательно исследуются аналитиками ценных бумаг третьей стороны, то возникает больше вопросов, чем в том случае, когда исследование ведется людьми, которые ходят в тот же самый кафетерий. Кроме того, сборы, сделки и тому подобное стали бы делом независимых торговых агентов, а это означает, что люди сбивали бы цены и выясняли бы детали гораздо больше, для увеличения своих собственных прибылей, - вместо того, чтобы работать в команде для увеличения общего премиального фонда.

Гласс-Стигал, по крайней мере, давал то, что следует из его названия: прозрачность (Glass = стекло, -прим.перев). Это лучше всего достигается, когда всматриваются лица извне. Когда же все находятся внутри рассматриваемого объекта, то они смотрят наружу и видят одно и то же. Это не хорошо, потому что тогда вы не можете видеть вещи надвигающиеся (или падающие), и каждый подвержен падению крыши.

Конгресс в настоящий момент проводит расследование ипотечного фиаско sub-prime. Законодатели рассматриваютужесточение правил кредитования, считают вторичных покупателей долговых обязательств ответственными за практику злоупотреблений, и, на позитивной ноте, даже берут на поруки некоторых домовладельцев. Эти временные меры помощи, однако, не починят то, что сломано: система конфликтов, которая возникла, когда продавцы, торговцы и оценщики принадлежат к одной и той же команде. [11] (выделено автором — прим.перев.)

Пузырь dot.com Гринспена его последствия

Еще не высохли чернила на подписи Билла Клинтона, отменяющей ограничения Гласса-Стигала, а ФРС Гринспена полностью включилась в стимулирование следующего кризиса — преднамеренное создание фондового пузыря, соперничающего с 1929 годом, пузыря, который впоследствии ФРС точно так же преднамеренно хлопнет.

Азиатский финансовый кризис 1997 года, а атем российский государственный дефолт августе 1998 года создал чудесное преображение глобальных потоков капитала в пользу доллара. С Кореей, Таиландом, Индонезией и большинством новых рынков, разоренных после скоординированной, политически мотивированной атаки трех хедж-фондов США: возглавляемый Соросом Quantum Fund, Джеймсом Робертсоном Jaguar and Tiger funds и Moore Capital Management, и еще, по слухам, хедж-фонд LTCM Джона Мерриуэзера.

Влияние азиатского кризиса на доллар было заметным и подозрительно положительным. Эндрю Крокетт, генеральный управляющий Банка международных расчетов, организации ведущих мировых центральных банков в Базеле, отмечал, что хотя в 1996 году страны Восточной Азии имели комбинированный дефицит текущего счета в 33 млрд. доллара США, в результате притока спекулятивных горячих денег, «1998-1999 годах текущий счет поменял знак на 87 млрд в плюсе». К 2002 году излишек достиг впечатляющих размеров в 200 млрд. долларов. Основная часть этого излишка возвращалась в США в виде покупки задолженности Казначейства США азиатскими центральными банками, по существу финансируя политику Вашингтона, толкая вниз процентные ставки в США и подпитывая формирующуюся Новую Экономику, NASDAQ dot.com New Economy IT boom,. [12]