Прощай, нищета! Краткая экономическая история мира

В следующей главе мы рассмотрим вопрос о том, каким образом эти нормы, по-видимому, присущие всем доиндустриальным обществам, с течением времени ослабевали в результате действия мальтузианских механизмов, формировавших культуру, а возможно, и наследственность издавна существовавших аграрных обществ.

9. Появление современного человека

Мальтузианская эра отличалась поразительным застоем — как в смысле уровня жизни, так и в смысле темпа технического прогресса. Соответственно, следует ожидать, что в мальтузианской экономике с течением времени изменялась только одна экономическая черта — земельная рента. Все прочее — заработная плата, прибыль на капитал, запас капитала на душу населения, количество рабочих часов на душу населения, премия за квалификацию — должно было оставаться приблизительно на одном и том же уровне с момента зарождения рыночных экономик до завершения мальтузианской эры. Все это лишь усложняет поиск ответа на вопрос, каким образом экономике удалось вырваться из мальтузианской ловушки. В силу каких причин на смену застою, царившему в мире до 1800 года, пришел динамизм?

Эмпирические свидетельства, рассмотренные в предыдущих главах, убедительно подтверждают тезис о том, что уровень жизни в мальтузианскую эру не изменялся, а темп повышения экономической эффективности был крайне низким. Тем не менее, несмотря на эти факты, в течение мальтузианского периода основные черты экономики претерпели глубокие изменения. В первую очередь обращают на себя внимание четыре обстоятельства. Процентные ставки, находившиеся в древнейших обществах на чрезвычайно высоком уровне, к 1800 году приблизились к современным низким значениям. Грамотность и знание счета, первоначально встречавшиеся крайне редко, постепенно стали нормой. Небольшая продолжительность рабочего времени в эпоху охотников и собирателей к 1800 году возросла до современного уровня. Наконец, мы видим резкое сокращение межличностного насилия. В целом эти изменения говорят о том, что общества все сильнее ориентировались на средний класс. Бережливость, осмотрительность, готовность к торгу и трудолюбие становились основными ценностями в тех обществах, в которых прежде преобладали расточительность, импульсивность, насилие и любовь к безделью.

Вероятным источником этой явной эволюции предпочтений является выживание богатых, очевидное в доиндустриальной Англии. Возникновение институционально стабильных аграрных экономик в результате неолитической сельскохозяйственной революции 6000–7000 годов до н. э. постепенно видоизменило поведение людей — скорее всего, на культурном, но не исключено, что также и на генетическом уровне [197]. Наблюдения за жизнью популяций животных показывают, что в случаях, когда та или иная черта прежде была несущественной в плане выживания и потому встречалась в разных популяциях с разной частотой, жесткий процесс отбора может изменить характеристики популяции в течение нескольких поколений [198].

Обитатели оседлых аграрных экономик, около 1800 года совершившие промышленную революцию, жили не лучше, чем их палеолитические пращуры, но систематически отличались от них своими способностями и предпочтениями. Пусть точная дата промышленной революции и событие, послужившее толчком к ней, остаются предметом споров, но ее вероятность в условиях институционально стабильных мальтузианских экономик возрастала с течением времени. Запутанный танец с участием технологии, социальных институтов и людей продолжался в течение всех восьми или десяти тысяч лет доиндустриальной аграрной эры.

ПРОЦЕНТНЫЕ СТАВКИ

Одним из самых важных показателей в любой экономике наряду с земельной рентой и ставкой заработной платы являются процентные ставки, определяющие цену за использование капитала. В оседлых аграрных экономиках, существовавших до промышленной революции, основной формой капитала служили жилье и вложения в землю, повышающие ее урожайность. Однако еще одним важным элементом в регионах с умеренным климатом являлось сохраненное плодородие земли, представлявшее собой банк, в который крестьяне могли делать вклады и изымать их в зависимости от своих потребностей. Таким образом, удельное количество капитала на единицу продукции в средневековых Европе, Индии и Китае было таким же, как и в экономиках Нового времени.

Поскольку сочетание капитала с трудом и землей позволяет увеличивать объемы производства, то капитал приносит ренту точно так же, как земля, и эта рента, измеряемая как процентное отношение прибыли к стоимости капитала, называется процентной ставкой или прибылью на капитал. Реальная процентная ставка — это просто объем ренты в долларах, которую владелец капитала в 100 долларов, давший его взаймы, будет получать ежегодно с учетом амортизации капитала из-за его физического износа или (в случае финансового капитала) из-за инфляции. Величину подобных имплицитных процентных ставок можно определить для любого общества, в котором земля или жилье как продаются, так и сдаются в аренду.

Измерить реальные процентные ставки непросто в современном мире с его относительно высоким и изменчивым уровнем инфляции и быстро меняющимися ценами на активы. Однако высокая инфляция, как мы видели на примере Англии, — это современная проблема, более-менее отсутствовавшая в мальтузианскую эру. Поэтому в Англии до 1800 года номинальная прибыль от активов — ежегодные платежи собственнику, поделенные на стоимость капитала, — достаточно точно соответствовала реальной прибыли на капитал. Значения двух видов нормы прибыли мы можем проследить почти на всем протяжении английской истории с 1200 года до современной эпохи. Первый из них — это прибыль от собственности на землю, которая до 1800 года являлась основным активом. Второй — это рента. Рентой называются постоянные фиксированные номинальные выплаты владельцу земли или жилья. Отношение суммы, выплачиваемой ежегодно, к стоимости собственности, приносящей ренту, дает процентную ставку за использование еще одного актива с крайне низким риском, поскольку рента обычно была намного ниже, чем стоимость арендуемой земли или жилья.

И та и другая ставка удобны в качестве показателя нормы прибыли в доиндустриальной Европе еще и тем, что они позволяют избежать каких-либо обвинений в ростовщичестве. Поскольку земля и жилье являлись производительными активами, католическое учение не считало ростовщичеством получение прибыли от собственности на них и не вводило никаких ограничений на объем этой прибыли. Подобное исключение весьма полезно, поскольку во всей средневековой Европе крупнейшим владельцем земли и получателем вмененной ренты была церковь.

На рис. 9.1 показана норма прибыли от земли и ренты в Англии по десятилетиям с 1170 по 2003 год. Реальная норма прибыли в средневековой Англии обычно составляла не менее 10 %. Накануне промышленной революции норма прибыли упала до 4–5 %.

*Для периода до 1350 года показатели прибыли от собственности на землю представляют собой скользящую среднюю трех десятилетий вследствие неточности измерений для этой эпохи.

РИС. 9.1. Прибыль от собственности на землю и ренты в Англии по десятилетиям с 1170 по 2003 год

Норма прибыли в средневековой Англии, по сути, была типичной для Европы того времени. В табл. 9.1 приведены значения нормы прибыли от покупки земли и ренты в других регионах Европы с 1200 по 1349 год. Мы видим, что норма прибыли не слишком отличалась от страны к стране. Снижение процентных ставок в Англии затронуло и всю остальную Европу. К 1600 году норма прибыли снизилась со средневекового уровня в Генуе, Нидерландах, Германии и Фландрии [199].