Управляя общим. Эволюция институций коллективного действия

Сохранились книги регистрации штрафов за 1443 и 1486 годы почти аналогично устроенного huerta Кастельйон. Некоторые их детали воспроизвел Глик. Они дают представление о видах выявленных правонарушении, высоком уровне осуществляемого мониторинга, а также о низком уровне фактических штрафов в прошлом¹⁶, в 1443 году был начислен 441 штраф, а в 1486 году — 499 штрафов (Glick, 1970, p. 54). Сходство видов правонарушении и количества штрафов, хотя разница во времени более 40 лет, свидетельствует о стабильности системы. Стражники штрафовали более одного раза в день¹⁷. Примерно две трети наказании были инициированы стражниками, а остальные — фермерами. 42 % выявленных нарушении явно мотивировались желанием фермеров незаконно получить воду (взятие запрещенной воды, кража воды, незаконное установление или устранение препятствий для воды, взятие воды с помощью силы, ирригация без правовых оснований). Остальные нарушения связаны с действиями, которые причиняли вред другим лицам (затопление дороги или поля под паром, расточительство воды) и также были запрещены общиной. Фермеры несли публичную ответственность за допущенные ими ошибки, нанесшие вред другим лицам. Две трети из оштрафованных в течение года допустили «одноразовые» нарушения и не упоминаются снова в «штрафной» книге. Среди «рецидивистов» 41 % были оштрафованы за 2 нарушения, 25 % — за 3, 15 % — за 4, 8 % — за 5, 12 % — более чем за 5 (Glick, 1 970, p. 59).

Данных, чтобы оценить степень соблюдаемости правил в Кастельйоне, достаточно. В XV в. там существовало около 1000 ферм (T. Ф. Глик, личное общение). Если ротация системы занимает около двух недель, то каждый из 1000 ирригаторов имел возможность в течение года 25 раз взять воду незаконно (подсчеты приблизительные). Итак, из примерно 25 000 возможностей лишь в 200 зарегистрированы

случаи незаконного взятия воды. Это дает запечатленный в документах уровень нарушения — 0,008. Очевидно, стражники обнаруживали не все нарушения. Количество нарушений могло быть в два, три или даже четыре раза больше обнаруженных показателей, но это все равно очень хороший показатель соблюдаемости правил¹⁸.

Хотя уровень соблюдаемости правил был высоким, все же примерно одной трети hereters приходилось хотя бы раз встречаться со стражником в течение года¹⁹. Следовательно, информация об интенсивном мониторинге регулярно передавалась ирригаторам. У нас нет подробной современной картины по соблюдаемости правил, но количество задействованных «канальных райдеров» и необходимость проведения еженедельных заседаний суда намекает на то, что высокий уровень принуждения должен ослабить вечный соблазн воровать воду, а также на потенциал для межфермерских конфликтов и насилия. Стабильность этой системы была достигнута, несмотря на личные искушения обманывать и агрессивно себя вести.

«Штрафные» книги также показывают, что, хотя синдик получал две трети штрафа (еще треть забирал обвинитель) и утвержденные размеры штрафов были высокими, фактически начисленные штрафы «были очень низкими (в большинстве случаев — какие-то копейки), а также варьировались в зависимости от тяжести преступления, от общих экономических условий и, вероятно, от платежеспособности нарушителя» (Glick, 1970, p. 56). Глик считает, что это придавало некую гибкость относительно жестким системам ротации. Время от времени затраты фермера в случае ожидания своей очереди на получение воды были чрезвычайно высокими, в отличие от расходов в случае кражи воды, доступной в канале. Поскольку фактически начисленные штрафы держались на относительно низком уровне, стражники не враждовали с фермерами, которые в целом придерживались правил. Фермер мог пострадать от унижения, если обман был обнаружен, но не от чрезмерных штрафов. Наложение строгого наказания на того, кто обычно соблюдает правила, но однократно нарушил их от безысходности, может порождать значительные противоречия и обиды (Oliver, 1980).

Лишь изредка фермеры цеплялись друг к другу. Глик отмечает одного «особо капризного человека», который в течение 1486 года 5 раз обвинял других в краже, а сам был обвинен 13 раз, 10 из 18 случаев были конфликтами между членами двух семей. Но такие случаи крайне редки в архивных данных; за отсутствие хронических конфликтов между фермерами, по мнению Глика, следует благодарить «...как эффективность системы распределения, так и бдительность стражников» (Glick, 1970, p. 64)²⁰.

Река Сегура течет с запада на восток в Средиземное море сначала через huerta Мурсии, а затем — через huerta Ориуэлы. Из 13 300 хозяйств в зоне обслуживания huerta Мурсии 83 % — размером менее 1 га. Из 4888 хозяйств huerta Ориуэлы — 64 % менее 1 га, а 86 % — менее 5 га. Как и в Валенсии, права на воду в Мурсии и Ориуэле привязаны к земле. Земли regadiu и seca были определены давно и оставались таковыми на протяжении веков. Количество осадков в huertas Мурсии и Ориуэлы в среднем значительно меньше, чем в Валенсии, и более изменчиво. Физические особенности местности в Мурсии и Ориуэле более разнообразны, чем в Валенсии, поэтому местные процедуры уделяют гораздо больше внимания проблемам полива высокогорных и низинных земель из этого канала.

Каждому фермеру предоставляется tanda, то есть определенный период времени, в течение которого он может брать воду. Соответственно, каждый фермер точно знает, когда и как долго он будет получать воду, но он не знает точно, сколько воды будет доступно ему за это время. Процедура tanda имеет ряд преимуществ по сравнению с процедурой turno, которая используется в Валенсии. Каждый фермер может планировать свою деятельность с большей определенностью касательно того, когда он будет брать воду. Каждый фермер более мотивирован экономить воду на своей земле, потому что он должен принимать решение о том, как с учетом временных ограничений распределить воду по полям. В то же время процедура tanda довольно жесткая, особенно для хозяйств, которые продаются и покупаются, разделяются или объединяются.

При недостаточном количестве воды должностные лица общины ирригаторов консультируются с городскими чиновниками и отвечают за продление действия регулярной процедуры tanda. Если уровень воды очень низкий, должностные лица каждой общины составляют новое расписание для каждой ротации — примерно раз в две недели — с указанием того, какие поля будут иметь приоритет, а также графики и специальные правила, которых надлежит придерживаться при следующей ротации.

В Мурсии примерно 30 общин ирригаторов, в Ориуэле — 10, и еще несколько, которые берут воду из каналов чуть ниже Ориуэлы. В обеих huertas общины нанимают охранников, которые зачастую являются выходцами из тех участков канала, где они работают. Их кандидатуры выдвигают сами фермеры.

Охранники патрулируют канал и сообщают о любых нарушениях правил, которые они увидели, выступают свидетелями, если один фермер обвиняет другого в нарушении, или сами обвиняют фермеров, а также оказывают помощь в распределении водных ресурсов, часто открывают и закрывают основной канал и проверяют состояние ворот основных ответвлений.

(Maass and Anderson, 1986, p. 80)

Ирригационные общины в рамках обоих huertas создали совместные организации huerta. Синдики общин каналов Мурсии проводят ежегодное общее собрание и избирают членов исполнительного комитета, а также утверждают годовой бюджет и налоги. Синдики каналов Ориуэлы встречаются на общем собрании организаций своих huerta раз в три года для избрания «водного» судьи, его заместителя и адвоката. «Водный» судья председательствует на всех собраниях в Ориуэле. Этот орган осуществляет деятельность, аналогичную той, которая осуществляется в Мурсии. Сам город Ориуэла практически не участвует в ирригационных мероприятиях.