Судный день американских финансов: мягкая депрессия XXI в.

Разумеется, существовала чрезвычайно большая группа банкиров, брокеров и финансовых аналитиков, которые не видели никакой угрозы Уолл-стрит даже за несколько недель до кризиса и вкладывались в рынок с безрассудной импульсивностью. В числе таких спекулянтов были братья Фишеры из Детройта, зерновой магнат Артур Каттен (известный как «великий бык») и Чарльз Митчелл, президент National City Bank of New York. He далее как 15 сентября 1929 г. он одобрительно говорил: «В настоящее время рынки в целом находятся в здоровом состоянии» 194 .

Финансовые издания, такие, как Wall Street Journal и Barron's, опоздали с предсказанием обвала фондового рынка и часто принижали рыночных «медведей», таких, как Роджер Бэбсон. Уильям Гамильтон, редактор Wall Street Journal до конца 1929 г., являлся последователем теории Доу, основанной на техническом подходе к инвестициям (Чарльз Доу был одним из учредителей журнала). На основе работы Доу Гамильтон написал The Stock Market Barometer и утверждал, что, когда две кривые (промышленный и железнодорожный индексы) находятся выше равновесного «графика», это показывает, что рынок является «бычьим». Когда два графика падают ниже их среднего рыночного значения, это признак «медвежьего» рынка.

На протяжении всех 1920-х годов Гамильтон и Wall Street Journal демонстрировали оптимизм, когда линия тренда шла вверх. В октябре 1927 г. в разгар рынка «быков» Гамильтон в редакционной статье заявил, что, согласно теории Доу, «рынок всеми способами сигнализирует, что деловые перспективы благоприятны и, по-видимому, такое состояние дел будет продолжаться…» 195 . Wall Street Journal оставалась уверенной до самого краха, типичное поведение приверженцев технического анализа. Гамильтон разгромил предупреждение Бэбсона об обвале, прозвучавшее 5 сентября.

Но вдруг, 25 октября - на следующий день после «черного четверга» - Гамильтон в редакционной статье «Поворот тенденции» подал предупреждающий сигнал. Он опоздал на 52 дня и минус 80 пунктов от максимума, но рекомендовал продавать, прежде чем рынок упадет еще на 150 пунктов. Однако в начале ноября Гамильтон опять изменил отношение, особенно после того, как Джон Д. Рокфеллер, которому было уже за 80, смело заявил: «В экономической ситуации нет ничего, что оправдывало бы разрушение ценностей, имевшее место на прошлой неделе. Мои сыновья и я последние несколько дней покупали здоровые акции» 196 . Гамильтон разглагольствовал в Wall Street Journal. «Вновь светит солнце, и мы снова пишем, что некоторые хорошие акции дешевы. Мы говорим, что хорошие акции дешевы, потому что первым это сказал Джон Д. Рокфеллер. Только глупец будет бороться с оценкой Джона Ди» 197 .

Сторонники фундаментального анализа, которые для предсказания будущего отдельных компаний полагались на прибыль и другую статистику, необязательно лучше справились с крахом фондового рынка, чем сторонники теории Доу и другие специалисты по техническому анализу. Не избежал неудачи и Бенджамин Грэм, автор библии Уолл-стрита Security Analysis. «Клиенты Грэма пострадали от Краха не меньше остальных. Но ему удалось сохранить их платежеспособность, и на протяжении следующих нескольких десятилетий он стабильно демонстрировал надежные результаты инвестирования» 198 .

Одним из крупнейших апологетов фондового рынка и легкого кредита был Крапо Дюран, президент General Motors. Когда в феврале 1929 г. Федеральный резерв запретил банкам - членам ФРС выделять деньги фондовым брокерам на покупку акций в кредит, Дюран изо всех сил сопротивлялся этой мере и на секретной встрече в Вашингтоне пытался убедить Гувера и Федеральный резерв вернуться к политике легких денег. Когда они отказались, Дюран тайно вывел миллиарды долларов из акций General Motors и других ценных бумаг. У него получилось сделать это, не вызвав панику на рынке, потому что бывший член правления General Motors Джон Рэскоб, незадолго до этого ставший председателем Демократической партии, ездил по стране, рекламируя General Motors и фондовый рынок! В нашумевшем в августовском номере Ladies Ноте Journal за 1929 г., озаглавленном «Все должны быть богатыми», Рэскоб внушал, что, если человек инвестирует всего 15 долл. в неделю, он может накопить 80 тыс. долл. и более через 20 лет.

Однако в конечном итоге план Дюрана провалился. В целом избежав октябрьского краха, он преждевременно вернулся на рынок в 1930 г. и потерял все. К 1936 г. он объявил о банкротстве 199 .

Последним главным действующим лицом в пьесе 1920-х годов под названием «не вижу ничего плохого» был Джон Муди, президент Moody's Investor Service и издатель Moody's Bond Ratings. Хотя его фирма в январе 1929 г. предлагала быть осторожным, к маю он предрекал беспрепятственное движение Америки к беспрецедентному будущему. «Уроки, преподнесенные грубыми финансовыми ошибками спекулятивного периода в развитии корпораций, продолжавшегося с 1898 г. до конца войны, включая дефляцию 1920-1921 гг., хорошо усвоены правительством и финансовыми кругами страны» 200 . По иронии судьбы, человеку, составлявшему рейтинги безопасности корпоративных и государственных облигаций, можно присвоить только самый низкий рейтинг за точность, особенно учитывая, что он был свидетелем паники 1907 г.! В отличие от него и Standard Statistic Company, и Weekly Business and Investment Letter Пура в конце 1929 г. были чрезвычайно осторожны 201 .