Социализм. Экономический и социологический анализ

Но все это были пустые слова. Никогда фашисты не сделали ни малейшей попытки реализовать корпоративистскую программу -- промышленное самоуправление. Они сменили имя торговой палаты на корпоративный совет. Они назвали corporazione принудительную ассоциацию различных отраслей промышленности, которые стали административными центрами реализации нацистского социализма. Но не возникало и вопроса о самоуправлении corporazione. Фашистское правительство не терпело ни малейшего вмешательства в свои абсолютно авторитарные методы контроля производства. Все планы по созданию корпоративной системы остались на бумаге.

Основная проблема Италии -- относительное перенаселение. В эту эпоху барьеров на пути торговли и миграции итальянцы были обречены жить на более низком уровне, чем жители других стран, более взысканных природой. Фашисты видели единственный способ выхода из этой неприятной ситуации: завоевание. Они были слишком недалеки, чтобы осознавать, что предлагаемое решение хуже и опаснее самой болезни. Более того, они были настолько ослеплены самонадеянностью и тщеславием, что не замечали даже, насколько смешны их провокационные выступления. Иностранцы, которых столь настойчиво вызывали на битву, отлично знали, сколь ничтожны военные силы Италии.

Что бы ни говорили его сторонники, фашизм не был порождением итальянского ума. Начало ему положил раскол марксистского социализма -- учения бесспорно импортного. Экономическая программа фашизма была заимствована у немарксистского германского социализма, а агрессивность -- также в Германии, у Alldeutsche, или пангерманских предтеч нацизма. [475] Ведение правительственной политики было заимствованием ленинского стиля диктатуры. Корпоративизм, столь превознесенное идеологическое украшение, был британского происхождения. Единственным доморощенным ингредиентом фашизма был театральный стиль процессий, представлений и праздников.

Краткосрочный фашистский эпизод окончился в крови, убожестве и позоре. Но силы, породившие фашизм, не умерли. Фанатический национализм есть черта, общая для всех современных итальянцев. Коммунисты, конечно же, не готовы отказаться от своих принципов диктаторского подавления всех несогласных. Да и католические партии не стали защитниками свободы мысли, печати или религии. В Италии до сих пор очень немногие понимают, что незаменимой предпосылкой демократии и свободы человека является экономическая свобода.

Может случиться, что фашизм вскоре воскреснет -- с новым именем, под иными лозунгами и символами. Но если это случится, последствия будут незавидными. Ибо фашизм не является "новым путем жизни" [509*], как провозглашали фашисты, -- скорее это старый путь к смерти и разрушению.

Философия нацистов Национал-социалистской рабочей партии Германии -- есть чистейшее и самое последовательное проявление антикапиталистического и социалистического духа нашей эпохи. По происхождению основные идеи фашизма вовсе не германские и не "арийские". Точно так же они не специфичны для современных немцев. В генеалогическом древе нацизма такие латиняне, как Сисмонди и Жорж Сорель, такие англосаксы, как Карлейль, Рескин и Хаустон Стюарт Чемберлен, много важнее, чем любой германец. [476] Даже самое знаменитое идеологическое украшение нацизма -- басня о превосходстве арийской расы господ -- была выдумана не в Германии: ее автор француз Гобино. [477] Немцы иудейского происхождения вроде Лассаля, Лассона, Шталя и Вальтера Ратенау внесли больше в основные принципы нацизма, чем такие люди, как Зомбарт, Шпанн и Фердинанд Фрид. [478] Лозунг, который выражал экономическую философию нацистов, а именно "Gemeinnutz geht vor Eigennutz" (т. е. общая польза превыше частной пользы), в равной степени выражает философию американского "Нового курса" и советской экономической политики. Этот лозунг предполагает, что ориентация на прибыль вредит интересам большинства населения и что священный долг народного правительства предотвращать извлечение прибыли методами общественного контроля над производством и распределением.

Единственным специфически германским составляющим нацизма было стремление к завоеванию Lebensraum. И это тоже было результатом согласия этой партии с идеями, формировавшими политику наиболее влиятельных политических партий всех других стран. Эти партии провозглашали равенство доходов как основную цель. Нацисты делали то же. Единственным отличием нацистов является то, что они не были готовы смириться с перспективой, при которой немцы обречены быть навечно "заключенными" в сравнительно небольшом и перенаселенном пространстве, в котором производительность труда всегда будет ниже, чем в сравнительно малонаселенных, лучше обеспеченных природными ресурсами странах. Они стремятся к более справедливому распределению естественных ресурсов земли. В качестве "обездоленного" народа они смотрят на богатство других народов с тем же чувством, с каким многие граждане западных стран взирают на своих богатых соседей. "Прогрессисты" в англосаксонских странах утверждают, что "свободу не стоит иметь" тем, кто обижен сравнительной малостью своего дохода. Нацисты утверждают то же самое в сфере международных отношений. По их мнению, единственная свобода, которая имеет значение, -- это Nahrungsfreiheit (т. е., свобода от импорта продовольствия). Они стремятся к приобретению территории, настолько большой и богатой природными ресурсами, чтобы они могли быть совершенно самодостаточными и при этом иметь уровень жизни не ниже, чем у других народов. Они считают себя революционерами, которые сражаются за неотчуждаемые естественные права против корыстных интересов чужих реакционных народов.

Экономисту легко вскрыть все нелепости нацистской доктрины. Но те, кто третирует экономику как "ортодоксальную и реакционную" и фанатично выпячивает никчемные верования социализма и экономического национализма, были здесь бессильны, ибо нацизм был не чем иным, как логическим следствием приложения их собственных принципов к условиям относительно перенаселенной Германии.

Более 70 лет немецкие профессора политических наук, истории, права, географии и философии неистово заряжали своих учеников истерической ненавистью к капитализму и восхваляли "освободительную" войну против капиталистического Запада. Германские катедер-социалисты, столь уважаемые в других странах, были вдохновителями двух мировых войн. [479] Уже в начале столетия подавляющее большинство немцев были радикальными сторонниками социализма и агрессивного национализма. Уже тогда они были верными и последовательными нацистами. Недоставало только названия доктрины, и оно прибавилось позже.

Когда советская политика безжалостного насилия и массового устранения всех несогласных отменила запрет на массовое убийство, который все еще довлел над некоторыми немцами, ничто больше не задерживало возвышения нацизма. Нациста быстро освоили советские методы. Они заимствовали в России: однопартийную систему и господство этой партии в политической жизни; ключевую роль тайной полиции в интеграции общества; концентрационные лагеря; семей подозреваемых и ссыльных; методы пропаганды; организацию братских партий за рубежом и использование их для подрыва местных правительств, для шпионажа и саботажа; использование дипломатических консульских служб для подготовки революции и многое другое. Нигде и никогда Ленин, Троцкий Сталин не имели более понятливых и толковых учеников, чем нацисты.