Джош

Растерянный Джош послушно подымается, и сразу же новая пощечина сбивает его на колени.

- А это - за нас троих, которые ездили отсюда учиться в колледж. Раз уж нам больше не придется учиться.

Джош мычит:

- Ну а я-то при чем? Еще что вы на меня навешаете?

- Вставай.

Гарри тянет его за руку, подымает на ноги и снова валит ударом кулака под ребра. Джош коленопреклоненный, как на молитве.

- Это тебе за то, что побил маленького, чтобы он нам ничего не рассказывал, как всякому маленькому полагается. Еще скажи спасибо, что дешево отделался, что это я, а не отец его. Вставай. Вставай давай.

Джош хватается за ноги Гарри, но чувствует толчок коленом в грудь и оказывается на животе в холодной воде ручья. Не успел даже понять, как там очутился.

- А это - за Лору. Совсем уж дешево отделался, так и знай. Я сначала хотел тебя с моста сбросить. Мысль у меня такая была. Да только ты не стоишь того, чтобы из-за тебя рисковать убийством.

Джош, как в тумане, лезет на берег, цепляясь за камыши.

- Ты думаешь, мне приятно, что приходится лупить Плаумена? Этого я тебе в жизни не прощу.

Гарри вытаскивает Джоша за руку на сухое место.

- Утрись. Я отведу тебя к ней, скажу, что это я сделал, и объясню, за что. А дальше пусть сама решает.

Джош вытаскивает из кармана тетрадку со стихами - обложка отпала, чернила растеклись, листы мокрые. Он смотрит на Гарри. И плачет.

- Ну, будь я проклят. - Гарри недоуменно смотрит на него. - Он, оказывается, не каменный истукан, а человек. Его может что-то огорчить. Есть вещи, кроме кролика, из-за которых он способен заплакать.

Джош в слепой ярости валится на землю, перекатывается и пытается ногами достать Гарри. Но не успевает. Гарри не стал дожидаться, чтобы его забили ногами до полусмерти. Он коленями навалился на Джоша всей тяжестью, в одно мгновенье пригвоздил его к земле, заломил ему руку за спину и хочет вырвать у него из пальцев тетрадку.

- Что это у тебя? Покаяние? Отпусти, не то порвется.

- Не смей рвать...

- Не буду, если отпустишь.

- Говорю тебе, не смей рвать!

Гарри еще выше заламывает ему правую руку, боль отдается в плече, пальцы сами разжимаются, и Гарри уже больше не давит его, Джош свободен.

- Ну все, теперь пошли подобру-поздорову. Придем домой, получишь ее обратно.

Джош ничком в траве, весь сотрясаясь:

- Ты порвал!

- Я же тебе сказал: отпусти.

- Порвал... Пусть даже вы меня терпеть не можете, все равно...

- Да ладно, обернешь. Подумаешь, какой Шекспир нашелся. Нечего реветь, как грудной младенец. До этих пор в тебе хоть нахальство было, Джошуа, свой шик.

- Я их всю жизнь писал, еще когда даже совсем маленький был.

- Ну и напрасно. У тебя от них мания величия. Захочешь-сможешь высушить, склеить и сохранить для потомства. Вот если бы Лора сломала шею, ее бы уж не склеили. - Гарри безжалостно дергает его за шиворот, поднимает на колени, потом рывком поворачивает и сажает на землю. - Ну и видик у тебя. Она подумает, что тебя грузовик переехал...

Джош вдруг замечает, что после недавнего шума стало совсем тихо, находит глазами Гарри, но Гарри какой-то расплывчатый, потому что кругом все расплывается, Гарри кажется странным, потому что все какое-то не такое...

- Ну, пошли, Джош, вставай. Это Гарри-то зовет его Джош.

Он протягивает к нему руку, не дергает, а помогает подняться.

- Пошли к твоей тете.

Джош на ногах.

Хорошо, что вы, прадедушка, меня сейчас не видите.

Он тащится позади Гарри.

Тетя Клара, мне очень жаль, что я возвращаюсь к вам не как Джош Плаумен, а больше похожий на тех мальчишек, которых я иногда привожу с улицы к маме, - мы их жалеем за то, что они плохо приспособлены к жизни среди себе подобных.

Гарри вдруг останавливается, растопырив руки, и Джош, которому сзади ничего не видно, натыкается на его спину.

- Спокойно. Держись ко мне ближе. Я тебя проведу. Только не трусь.

От мостков, ведущих к железнодорожной станции, спускается компания мальчишек в белой спортивной форме, кто вприпрыжку, кто скользя по склону оврага, кто прямо сигая сверху через поручень. Половина из них - незнакомые, есть ростом с Билла, есть здоровенные, как Гарри, некоторые на бегу кричат:

- Это он? Поймал его?

- Я не дам тебя им в обиду.

Легко сказать, Гарри. Ты - и целая армия.

Гарри идет им навстречу, вплотную за ним ковыляет Джош.

Сошлись и встали. Гарри, опять раскинув руки, Джош сзади под его защитой, а лицом к лицу с ними, наверно, человек тридцать ребят, если не больше.

- Это вот он и есть?

Гарри отвечает:

- Он свое получил. Все сполна. И довольно.

- Это ты с ним, может, рассчитался, Гарри, а теперь наша очередь.

- Я за вас за всех с ним тоже рассчитался.

- Ты что, шутишь?

- Нет, не шучу. Надо по справедливости. Он уже получил, сколько полагается.

Джош так и знал, что Гарри их не остановит. Одного желания мало, ему их не под силу остановить. Джош высматривает в толпе лица, знакомые по воскресной школе. Но дружеского нет ни одного.

- Брось, Гарри. Отойди в сторону.

- Он заплатил за Райен-Крик и заплатил за Кроксли. И за все остальное, что он тут наделал, тоже. Рекс! - вдруг крикнул Гарри. - Беги за Биллом. Живей.

Рекса Джош не заметил. Значит, Рекс опять прятался и следил? Наверное, это он и увидел, как я пробежал и укрылся в овраге.

- На что тебе Билл?

- А ты как думаешь?

- Слушай, Гарри, ты ведь не станешь заступаться за этого типа? Правда?

- Именно что стану. Я ведь сказал, он свое получил.

- Брось, Гарри.

- Отойдите.

- Не толкайся, Гарри.

- Я не толкаюсь. Я человеческим языком говорю. Его нельзя больше бить, покалечите.

- А кто его собирается бить?

- О битье речи нет.

- Ты один против всех не сладишь, Гарри, мы так и так до него доберемся.

И сразу человек пять налетели с улюлюканьем, а за ними - еще столько же. Джош увидел, как у Гарри из рук вылетела и рассыпалась на листочки его тетрадка, Гарри отбивается, но их слишком много, они наседают, топчут разлетевшиеся листки, топчут живых людей, Джош распростерт на земле, полузадушен, отбивается руками и ногами, пробует вырваться, но его поднимают и волокут неведомо куда, и все это несется прыжками, каждый прыжок словно в пропасть, и со всех сторон кричат, дергают его, мчатся непонятно куда, и он уже совсем ничего не соображает. Мама, они меня убьют. Я больше не могу. Трещат кусты, раздираются ветки, листья сыплются. Дальше, дальше, вниз под уклон. Чей-то голос: "Эй, поосторожнее! Тут капканы". Рубашка у него на спине разрывается, как бумага, но его тащат дальше, бегом, толпой, он падает в самой их гуще, а они наваливаются сверху, сдирают с него одежду. Гарри, где же ты? Что они со мной делают? Билл, почему ты так долго? Какие-то громкие крики, возгласы, суматоха, похоже, что с краю дерутся, но его держат крепко, по нескольку человек за руки и за ноги, будто мешок с тыквами, и несут, растягивая, наверно, каждый хочет оторвать себе кусок, скользят, спотыкаются, раскачивают его, что-то дружно приговаривая, и он летит по воздуху, и вокруг него взрывается вода.